Я искренне надеюсь, что та пропасть, которая всех нас ожидает после капитуляции, не будет так широка, чтобы мы с тобой, а также наши семьи не смогли заново навести мосты.

Потрясенный прочитанным, Джордж залпом проглотил пиво, которого ему совсем не хотелось. В памяти вспыхнули картины той страшной апрельской ночи шестьдесят первого года. Разрушенные дома. Обугленные, раздувшиеся трупы. Руины, которые уже невозможно было восстановить. Страх снова заполз в душу Джорджа, и прошло несколько мгновений, прежде чем он набрался храбрости и дочитал письмо.

Да сохранит Господь тебя и твоих родных! Мы сделаем все, что только возможно, для упомянутой персоны.

– Теперь все будет хорошо! – Бретт прижала письмо к груди. – О Джордж, Орри ведь поможет, правда? Теперь все будет хорошо.

– Только если он найдет Чарльза. Орри предупреждает, что понадобится время.

Лицо Бретт вытянулось.

– Не знаю, как мне дожить до новостей…

– Если Орри может так рисковать, то подождать ты точно сможешь, – сказал Джордж, как строгий отец, бранящий неразумное дитя.

У него было предчувствие, что пройдет очень много времени, прежде чем они что-то узнают. Оставалось только молиться о том, чтобы новости, которых они так ждут, не оказались трагичными.

Джордж поцеловал детей, сначала прочитав им краткую лекцию о том, как они должны себя вести во время его отсутствия, потом обнял Констанцию, которая изо всех сил старалась сдержать слезы. Она протянула ему сухую веточку горного лавра, явно лежавшую в какой-то книге. Еще раз, с благодарностью, поцеловав жену, он спрятал веточку в карман, набросил на плечи плащ, пообещал вскоре написать и ушел, чтобы отправиться в Александрию.

День был пасмурный и теплый. Когда технический поезд тащился к мосту Лонг-Бридж, хлынул ливень. Мост был достаточно широким, чтобы на нем разместились и рельсы, и параллельная дорога для повозок и пешеходов. Караульные рядом с деревянным щитом с надписью «Ведите лошадей в поводу» помахали Джорджу, стоявшему на задней площадке тормозного вагона. Джордж предпочел ехать там, потому что внутри было слишком душно.

Он приложил пальцы к шляпе, отвечая на приветствие, а потом взялся за поручни и наклонился, высунувшись под дождь, чтобы посмотреть на зеленые холмы и крепкие кирпичные дома прибрежного города. Нарциссы, азалии и цветущие яблони украшали унылый день. Это была Виргиния. Это была война. В памяти Джорджа вспыхнули страшные картины Мексики и Манассаса, горящего дома его заводского мастера… И все же он был рад, что снова находится в пути.

Полковника Дэниела Маккаллума, сменившего Хаупта на посту начальника железных дорог, Джордж нашел в дымном и шумном депо спустя почти час поисков. Будучи уроженцем Шотландии, Маккаллум имел прекрасную репутацию в железнодорожном деле. У него была широкая веерообразная борода, какую часто носят старшие офицеры. Джорджа неприятно поразила его угрюмость – полковник явно был не рад его появлению.

– У меня для вас мало времени, – заявил Маккаллум, жестом приглашая Джорджа следовать за ним.

Они вышли из грохочущего депо с огромным куполом, который служил здесь хорошим ориентиром, прошли мимо сложенных штабелями рельсов, частично сделанных на заводе Хазардов, и наконец вошли в одно из временных строений, во множестве разбросанных вокруг. То, как Маккаллум захлопнул за собой дверь, сразу сказало о его настроении.

Усевшись на единственный в помещении стул, он вскрыл почтовый пакет, в котором лежал приказ о переводе Джорджа вместе с прочими сопроводительными документами, и разгладил их шершавой рукой с крупными суставами. Страницы он переворачивал одну за другой – слишком быстро, чтобы успевать прочесть их. Джордж снова почувствовал, что ему здесь не слишком рады.

Он предположил, что такая холодность могла быть вызвана наличием в числе других документов рекомендательного письма Хаупта. В Вашингтоне поговаривали, что Маккаллум строил заговоры против Германа, нарочно заискивая перед Стэнтоном, чтобы настроить его против начальника вновь созданного бюро военных железных дорог с целью самому заполучить это место. Своей цели он добился.

Полковник сложил бумаги обратно в пакет и протянул его Джорджу, резко дернув рукой:

– У вас нет практического опыта ни в ремонте мостов, ни в прокладке рельсов, майор. Насколько я понимаю, ваше главное достоинство – дружба с моим предшественником.

Джордж стиснул пакет в кулаке, едва сдерживаясь, чтобы не залепить пощечину этому надутому индюку. Маккаллум наморщил нос и уставился в маленькое грязное окно. По ближайшему штабелю рельсов колотил весенний дождик.

Наконец полковник соизволил снова обратить внимание на стоящего перед ним человека.

– Генерал Грант хочет, чтобы линия Ориндж – Александрия была отремонтирована и продлена до Калпепера, где находится его базовый лагерь для весеннего наступления. Это трудная задача, потому что партизаны конфедератов не прекращают своих вылазок. Эстакаду у Булл-Рана восстанавливали уже семь раз. У нас нет лишнего времени, чтобы учить новичков.

– Я умею махать киркой, полковник, – сказал Джордж. – Готов работать лопатой или забивать костыли. Для этого не нужна подготовка.

Этот человек раздражал его, потому что даже не пытался скрыть своей неприязни к друзьям Хаупта. Но у Джорджа не было никакого желания оправдываться или доказывать свою компетентность. Он просто хотел работать и готов был терпеть подобное отношение, лишь бы сохранить за собой это место.

Дождь стучал по крыше. Слышались паровозные свистки, звяканье колоколов. Молчание Маккаллума говорило о нарастающей враждебности. И тут Джордж сообразил, что у него найдется парочка козырей.

– Я знаю, что вам нужны командиры в Строительном корпусе. Многие белые офицеры не хотят командовать беглыми неграми. Я готов это делать.

Сжатые губы Маккаллума дернулись.

– Ценное предложение, но, к сожалению, наш табель о рангах такого не допускает. Основное подразделение корпуса – взвод из десяти человек. Двумя такими взводами командует один офицер – первый лейтенант. – Губы дернулись в усмешке. – Для этого вы уж слишком хорошо образованы, юноша…

Джордж сразу чувствовал, когда кто-то при нем насмехался над Академией. Ему снова захотелось врезать старому мерзавцу.

– …слишком квалифицированы, если вы понимаете, о чем я. Вы не думали о службе при штабе генерала Гранта?

Джордж выложил главную карту:

– Я учился в Академии вместе с Сэмом Грантом и прошел с ним всю Мексиканскую кампанию, от Веракруса до Мехико. Может, мне следует обратиться к нему, чтобы уладить наше недоразумение? – Джордж встряхнул пакетом. – Я сам просил о переводе на военные железные дороги, а теперь вижу, что неугоден здесь.

В долю секунды лицо Маккаллума стало серым, как небо за окном.