особенно сгущены во втором (Адам и Ева, ангелы, желающие сойти с неба на землю, отшельник, Вечный Жид, Соловей-разбойник, Кащей Бессмертный и др.).

В повести соавторов «Светлая личность» (1928) та же метафора звездного неба имеется в сатирической версии — применительно к административно-бюрократическому мирозданию: «Дивный и закономерный раскинулся над страною служебный небосклон. Мириады мерцающих отделов звездным кушаком протянулись от края до края, и еще большие мириады подотделов… легли, как Млечный Путь. Финансовые туманности молочносветят…» и т. д. [гл. 1].

14//12

И молодой человек, засидевшийся с любимой в рабочем клубе, торопливо зажигал электрифицированную карту пятилетки и шептал: — Посмотри, вон красный огонек. Там будет Сибкомбайн. Мы поедем туда. Хочешь? — Стилизация советского романтического лиризма 30-х гг., хотя и очевидная в своем нарочитом схематизме, но именно благодаря этому сохраняющая трогательность для читателя нашей многоопытной эпохи. Электрифицированная карта СССР с размеченными на ней настоящими и будущими новостройками — элемент агитпропа, вошедший в употребление еще при Ленине:

«Тогда [на VIII Всероссийском съезде Советов] тоже на сцену Большого театра сверху спускалась громадная карта. На ней электрическими точками сверкали будущие станции, главнейшие опорные пункты ленинского плана электрификации… Новая карта [на эстраде V Всесоюзного съезда]… — это карта не только электростанций. Здесь шахты, заводы, железные дороги, совхозы, нефтяные промыслы… Эта новая карта горит всеми цветами… Вот здесь будет металлургия, здесь совхозы, а здесь Волго-Донской канал. Вот там новые рудники, а там — автомобильный завод» [Кольцов, По поручению директора (1928), Избр. произведения, т. 1].

В 1929–1930 во многих общественных местах воздвигаются иллюминованные панорамные карты пятилетки, показывающие успехи страны. «Карта СССР, на которой с помощью более 50 видов графических обозначений показаны важнейшие элементы плана…» [Counts, A Ford Crosses Soviet Russiam, 154]. Романтика этих карт отражена не только в ЗТ: «Я как-то смотрел карту пятилетки… Сердце зашлось, как засветились над ней все лампочки. Где сейчас болото, там через три-пять лет электрические звезды сверкать будут, вот такие машины работать будут…» [Романов, Товарищ Кисляков (1930), гл. 23]. Были также карты культурного строительства (например, показывающие расположение на территории страны библиотек, клубов и т. п.).

14//13

«И радость первого свиданья мне не волнует больше кровь». — Неточная цитата из романса: Забыты, нежные лобзанья, / Уснула страсть, прошла любовь, / И радость нового свиданья / Уж не волнует больше кровь…. [см.: Чернов, Народные русские песни и романсы, т. 1]. Романс, чьи слова и музыка написаны офицером Анатолием Лениным, посвящен эстрадной звезде Анастасии Вяльцевой (ум. в 1913): «После окончания своего романа с Вяльцевой [А. Ленин] посвятил ей романс «Забыты нежные лобзанья…» «[Ишеев, Осколки прошлого, 30]. Он входил в репертуар не менее знаменитой певицы Вари Паниной.

14//14

Комната была обставлена с примерной бедностью, принятой в дореволюционное время в сиротских приютах и тому подобных организациях, состоявших под покровительством императрицы Марии Федоровны. — Мария Федоровна (1759–1828), супруга Павла I, стояла во главе воспитательного общества благородных девиц, заведовала домами призрения и женскими учебными заведениями. В «Войне и мире» упоминаются женские учебные заведения, «находящиеся под покровительством императрицы-матери» [III.2.6]. В 1854 основано «Ведомство учреждений императрицы Марии», просуществовавшее до революции 1917. В функции ведомства входили: призрение младенцев, воспитание сирот, слепых и глухонемых, попечительство о бедных и т. п. (ср. в ЗТ 23 замечание о «вдовьих брюках» Корейко), а также общеобразовательные задачи. К началу XX в. оно «имело в своем заведовании и на своем попечении свыше 500 благотворительных и воспитательных заведений» [Энциклопедический словарь Брокгауза-Ефрона, т. 60: 656–657].

Другая императрица Мария Федоровна (1847–1928), супруга Александра III, также заведовала этим обществом и активно занималась делами сирот и бедных, в частности, основала Мариинские женские училища «для девушек низших слоев городского населения» [там же, т. 36: 627–628, 639]. Эмблемой общества был известный символ: пеликан, кормящий птенцов собственным телом. «Приют ведомства императрицы Марии» имелся и в Одессе на Старопортофранковской улице (построен в 1892; см.: А. Ильф, ЗТ, 423).

14//15

— А ведь я к вам с поручением, — сказал он, становясь серьезным. — Интонационный рисунок напоминает то место в «Анне на шее» Чехова, где его сиятельство, флиртуя с Анной, сменяет шутливый тон на деловой: «— Очень рад, очень рад… — начал он. — А я прикажу посадить вашего мужа на гауптвахту за то, что он до сих пор скрывал от нас такое сокровище. Я к вам с поручением от жены, — продолжал он, подавая ей руку [курсив мой. — Ю. Щ.]. О другом отзвуке этого рассказа см. ДС 20//18.

14//16

Он настаивал, сердился… и вообще, как говорят китайцы, потерял лицо. — След чтения соавторами современной переводной литературы? В романе Поля Морана «Льюис и Ирен» (рус. перевод 1926) о герое, динамичном бизнесмене, говорится: «Его самолюбие не бывало вовлечено в деловые акции; ни в какой момент он, как сказали бы восточные люди, не «терял лица»» [II. 1].

Французский толковый словарь «Le petit Robert» (на слово «face») подтверждает, что выражение «perdre la face» проникло в середине XIX в. из китайского языка. Понятие «лица», необходимость во что бы то ни стало сохранять внешний декорум, пользоваться им как надежной маской для сокрытия чувств — важная часть традиционной конфуцианской культуры. Как объяснял в свое время американский миссионер-синолог А. Смит, поведение китайцев пронизано театральностью; каждая житейская ситуация требует особых условных жестов и выражений; кто должным образом соблюдает их, тот имеет «лицо»; напротив, «игнорировать эти условности, неискусно владеть ими, потерпеть провал в их выполнении значит «потерять лицо»…». В любой конфликтной ситуации для каждого из участников поддержание «лица» важнее, нежели выяснение истины или достижение выгоды. «Хотя спасти свое лицо, потеряв жизнь, — не особенно приятная перспектива, мы слышали об одном осужденном чиновнике местной администрации, которому, в качестве особой милости, было разрешено быть обезглавленным в своем официальном облачении ради спасения лица» [Smith, Chinese Characteristics, 17–18: Face]. Известный китаевед академик В. М. Алексеев в своем дневнике путешествия по Китаю в 1907 ставит эту черту в один ряд с другими проявлениями конфуцианского духа, как, например, знаменитые «китайские церемонии»: «С этими же церемониями связана совершенно сверхъестественная боязнь китайца «потерять лицо», т. е. быть поставленным в такое положение, при котором даже «церемонии» не прикроют сущности его поведения. В понятие «потери лица» входят даже такие простые вещи, как, например, отказ в ссуде денег, и этим объясняется всегдашняя боязнь китайца говорить о деле прямо, без третьих лиц» [Алексеев, В старом Китае, 138].

14//17

— Фуражечку милицейскую не забудьте… — Не ешьте на ночь сырых помидоров… чтоб не причинить вреда желудку. — В обмене любезностями между Корейко и Остапом слышны отголоски бесед