Мне было тяжело покидать Ассизи в самый канун Рождества, неприняв участия в крестном ходе и прочих радостных хлопотах, сопутствующих этомувеликому празднику. Я так любил вместе с другими монахами устраивать в церквималенькое подобие хлева, где нашло приют Святое Семейство. Однако теперь мнебыло не до веселья. Я знал, отправляться в путь следует без промедления, кактолько я получу разрешение от настоятеля.

Я буду упорно двигаться на север и рано или поздно доберусьдо Доннелейта. А там я сам разберусь во всем.

Я попросил аудиенции у нашего отца-настоятеля, мудрого идоброго человека, который всю свою жизнь прослужил в этом монастыре, в родномгороде святого Франциска. Он внимательно выслушал меня и молвил:

— Эшлер, если ты попытаешься осуществить своенамерение, тебя неминуемо ожидает смерть мученика. Скорбное известие только чтодостигло Италии. Благочестивая королева Мария отошла в лучший мир, и Елизавета,дочь ведьмы Болейн, взошла на престол. По всей Англии ревнители истинной верывновь подвергаются гонениям и пыткам.

Ведьма Болейн. Мне пришлось напрячь память, чтобы вспомнить,о ком же идет речь. Ах да, Анна, возлюбленная Генриха Восьмого, котораяоколдовала короля при помощи черной магии и сделала его врагом Истинной Церкви.Да, ее дочь Елизавета несомненно пойдет по материнским стопам. Благословеннаядля католиков пора кончилась вместе с правлением королевы Марии, котораяпыталась вновь обратить заблудшую страну в истинную веру.

— Опасности, сколь бы они ни были велики, не в силахостановить меня, святой отец, — заявил я. — Я не могу болееоставаться в Ассизи.

И тут, подчинившись внезапному порыву, я поведал настоятелювсю свою историю.

Я расхаживал взад-вперед по кабинету настоятеля и говорилбез умолку. Пытаясь не сбиться на музыкальный речитатив, я открыл все жуткиеподробности, связанные с моим появлением на свет. Рассказал о странном человекеиз Голландии, который следил за мной на протяжении многих лет. Рассказал освоем отце, о старом лаэрде, главе клана, о святом Эшлере, изображенном ввитражном окне собора. И разумеется, я не утаил пророчества священника изДоннелейта, который сказал мне: «Ты — Эшлер, вновь явившийся в этот мир. Тыможешь стать святым».

Я полагал, что признания мои отец-настоятель встретитснисходительной или недоверчивой улыбкой. Ведь рассмеялся же старый священник,узнав на исповеди, что я стал причиной смерти четырех женщин.

Однако когда я закончил свой рассказ, настоятель молчал,точно громом пораженный. Молчание его длилось довольно долго. Наконец онпозвонил в колокольчик, призывая своего помощника. Молодой монахнезамедлительно вошел в кабинет.

— Ты можешь сказать тому шотландцу, что теперь он можетвойти сюда, — распорядился настоятель.

— Шотландцу? — не понял я. — О ком выговорите, святой отец?

— О человеке, который прибыл из Шотландии, для тогочтобы забрать тебя с собой, — сообщил настоятель. — Он здесь уженесколько дней, но мы не позволяли ему с тобой встретиться. Думали, что егорассказы — ложь. Но ты подтвердил справедливость его слов. Он — твой брат. Твойотец послал его сюда. Так он сказал, и теперь я верю, что это правда.

Это неожиданное известие застигло меня врасплох. Только тутя понял, как сильно мне хотелось, чтобы настоятель не принял моей историивсерьез. Направляясь к нему, я надеялся, он заверит меня, что все это — неболее чем фантазии, внушенные дьяволом, пустые выдумки, которые следуетвыбросить из головы.

— Приведи ко мне младшего сына лаэрда, — повторилотец-настоятель, и монах, неслышно ступая, удалился прочь.

Я ощущал себя зверем, попавшим в западню. Взгляд мойневольно устремился к окну, словно я рассчитывал убежать.

Больше всего я боялся, что посланником моего отца окажетсязагадочный и зловещий голландец. Нет, нет, твердил я про себя, этого не можетбыть. Господь слишком милосерден, чтобы это допустить. Он не позволит дьяволуутащить меня прямиком в ад. Закрыв глаза, я почувствовал, как одержимая тоскойдуша моя мечется внутри тела. Кто осмелился утверждать, что у меня нет души?

Наконец в комнату вошел высокий рыжеволосый человек. По диковинномунаряду деревенской работы в нем нетрудно было узнать шотландца. На немкрасовались традиционная юбка из клетчатой ткани, куртка из плохо выделаннойшкуры и грубые кожаные башмаки. По сравнению с изысканными и изящнымиитальянцами, которые обыкновенно расхаживали в узких штанах и рубашках изтонкой материи, он выглядел настоящим дикарем. В рыжих его волосах мелькаликаштановые пряди, глаза были темными, почти черными. Едва взглянув навошедшего, я понял, что уже встречал его прежде, но не мог вспомнить когда игде.

Внезапно память моя прояснилась… Я увидел замок, очаг,горящее в нем рождественское полено. Несколько человек, стоя у огня, дожидаютсяприказа главы клана. «Сожгите его!» — раздается полный ненависти голос. Да, этилюди намеревались бросить меня в огонь, и он был одним из них. Однако онслишком молод, чтобы принимать участие в столь давнем событии.

— Эшлер! — проговорил посланец осипшим от волненияголосом. — Эшлер, я приехал за тобой. Ты нужен нам. Наш отец ныне сталглавой клана, и ты должен вернуться домой.

Сказав это, он упал на колени и поцеловал мою руку.

— Не надо, — сказал я, мягко отнимая руку. —Я не достоин подобных почестей. Я лишь орудие в руках Господа. Давай лучшеобнимемся, а после расскажи, почему у вас возникла нужда во мне.

— Я твой брат, — сообщил он, заключая меня вобъятия. — Эшлер, наш собор по-прежнему стоит на своем месте. По милостиГоспода жизнь в нашей долине до сей поры текла мирно и спокойно. Однакоблагополучие наше непрочно. Еретики грозятся захватить нашу землю еще доРождества. Они исполнены нечестивого желания разрушить католические храмы. Всвоем ослеплении они называют нас язычниками, колдунами и вероотступниками. Тыдолжен помочь нам отстоять истинную веру. Для Англии и Шотландии наступилитяжелые времена. Там вновь текут реки крови.

В течение долгих, очень долгих мгновений я не сводил с негоглаз. Потом перевел взгляд на отца-настоятеля, который наблюдал за нашейвстречей с нескрываемым волнением. Что до монаха-помощника, то он был такзахвачен происходящим, словно действительно увидел святого. Итак, еретики вновьподняли головы, подумал я. И по своему обыкновению они поносят ревнителейистинной веры бранными словами, которые куда больше подходят им самим.

Таинственный голландец, что бродил у стен монастыря, выжидаяи высматривая, вновь пришел мне на ум. Возможно, все это его происки. Но нет,прочь беспочвенные подозрения! Без сомнения, передо мной сын моего отца.Фамильное сходство слишком очевидно. И значит, его рассказ заслуживает доверия.