— Мне не нравятся письменные договоры, — проговорила я, нехотя опуская взгляд на заполненный лист, белеющий передо мной. — Пожалуй, я откажусь от вашего предложения…

Фраза эта мне далась с трудом, и я ощущала себя маленькой глупой мышкой, которая оказалась в поле зрения старого дворового кота. Хранитель сидел прямо, и на его лице не шевельнулась ни единая мышца. Может, он ожидал отказа, а может, привык скрывать свои эмоции.

Впрочем, всё равно! Я ни за что не соглашусь на жуткое предложение. Я весь день мечтала, как дам Генриху от ворот поворот и заживу прежней беспечной жизнью. К тому же, у меня теперь аллергия на контракты! Я вспомнила странного адвоката, который был так недоволен тем, что я выполнила свою работу в срок. Нет-нет, никаких договоров!

Может, Генрих и прав, и ума у меня не хватает, но чуйка работает. И сейчас я хочу послушаться своего внутреннего голоса и ни за что не соглашаться на внешне лёгкие деньги.

Плечи Олдрика приподнялись, и хранитель делано вздохнул. Я подозрительно покосилась на него: проявление эмоция? Это что-то новенькое. Брови его сошлись на переносице.

— Очень жаль, — медленно произнёс он. — Я хотел уладить небольшую неприятность путём, который устроил бы всех.

— Какую ещё неприятность? — спросила я, ощущая, как противно затрепетало в груди.

Олдрик выразительно посмотрел на лиф красного платья, и я невольно схватилась за кулон с воспоминанием.

— Вы же не думали, что визит ведьмы в Крамор останется незамеченным? — хитро спросил старик, и спина моя похолодела. — В то время, когда вы общались с Аноли, я уже знал о гостях.

Я сглотнула, и взгляд мой метнулся к закрытой двери. Генрих подставил меня? С инститора станется! Но зачем это ему?

— Что теперь со мной будет? — деревянным голосом спросила я. — Меня сожгут?

Губы Олдрика поджались, и глаза заблестели так, словно старик сдерживал смех.

— Я хранитель, а не инститор, — наконец проговорил он. — И в мои обязанности не входит борьба с ведьмами…

— А что входит? — сразу же заинтересовалась я.

Но хранитель проигнорировал мой вопрос.

— Но меня тревожат действия Генриха, — невозмутимо продолжил он. — Поэтому я и прошу вашей помощи.

— В любом случае, — я резко поднялась и хлопнула по столу, — это ваши проблемы. И меня они не касаются. Не будут касаться с завтрашнего дня. Ибо сегодня я откажусь от сотрудничества и с самим Генрихом тоже. Разбирайтесь с ним сами!

Олдрик, казалось, не был ни удивлён, ни разочарован. Хранитель поднялся, и рука его легла на стол рядом с моей.

— Я дам вам время, чтобы подумать, — ровно произнёс он, и пальцы его скользнули по поверхности стола, открывая моему взору белую визитку. — Если передумаете, позвоните. Благодарю вас за внимание. Доброй ночи!

Он развернулся, и алая ткань зашелестела при ходьбе. Олдрик вышел из кабинета и тихо прикрыл за собой дверь. Я не выдержала и показала язык.

— Да ни за что! — прошипела я. Пальцы мои резко подхватили лист контракта, но вот голос прозвучал жалко: — Даже за такие деньги… Эх! — Я смяла его и выбросила в мусорную корзину: — Свобода дороже! Ни минуты больше не буду терпеть этого гада! Хочу я его, понимаешь…

Я вздохнула и прижала пальцы к глазам, в сотый раз пожалев, что не могу лишить воспоминаний саму себя. Дверь распахнулась, и в кабинет впорхнула Забава. Глаза её горели от любопытства, а в руках она держала дымящуюся чашку. Я уныло покосилась на кофе.

— Есть что-нибудь посущественнее? У меня живот к спине прилип!

— Пиццу? — спросила русалка, хватая сотовый.

Я кивнула, а Забава быстро продиктовала заказ, не отрывая от меня жадного взгляда. Я вздохнула и отхлебнула кофе. Живот мой громко заурчал. Русалка положила телефон и наклонилась ко мне, руки её обхватили чашку поверх моих пальцев, а взгляд ясных глаз заискрился.

— Кто это? — с придыханием спросила она.

— Хранитель, — недовольно пробурчала я. — Что бы это ни значило.

Забава вдруг мечтательно улыбнулась.

— Знаешь, — доверительно сообщила она. — У этого хранителя невероятные глаза! Впервые в жизни мне захотелось не раздеться перед мужчиной, а наоборот, надеть что-то ещё! Удивительное чувство…

Я иронично усмехнулась, высвобождаясь из её пальчиков.

— Тогда тебе к инститорам в их жуткий городок! Вот, посмотри, во что меня обрядили! Пугало огородное, не иначе!

Чашка брякнулась на стол, и я вскочила, рывками пытаясь стянуть с себя тяжёлое красное платье. Когда оно осело на пол багровой кучей, я со стоном опустилась на стул, с удовольствием ощущая кожей свежесть вечернего воздуха. Захотелось избавиться и от проклятого кулона. Я схватила амфору и рванула. Шею ожгло короткой болью, и обрывки цепочки покачнулись, свешиваясь с моей руки.

Тряпьё под ногами напомнило о лужах крови, которые хранились в этом воспоминании, и пальцы мои невольно задрожали.

— Забава, — решительно проговорила я, поднимая глаза на русалку. И тут мои нервы сдали, я взвыла: — Ненавижу его! Чёрт, мечтаю его отравить, проклясть, уничтожить и развеять по ветру! Ни секунды не буду больше терпеть его измывательств! Вот гад! Зла не хватает…

Русалка быстро обогнула стол, и я оказалась в её сильных объятиях.

— Я тебя понимаю, — тихо проговорила она. — Я испытываю то же самое…

Я вытерла слёзы кулаком и быстро глянула на неё:

— Правда? Так давай избавимся от гада!

Забава улыбнулась и покачала головой:

— Ты не поняла, я испытываю то же самое, но к другому человеку. Стоит ему появиться, и я готова разорвать его голыми руками. Каждый взгляд на него приносит боль и жажду крови… Я готова растереть его в порошок!

Я быстро-быстро закивала, сжимая в кулаке кулон. Да! Я тоже готова стереть в порошок проклятого инститора! Разорвать голыми руками? Заманчиво как… И не смотреть больше на его высокомерное лицо. Не отводить взгляда от пронизывающих глаз. Забава печально улыбнулась и понимающе похлопала меня по плечу.

— Но… стоит этому идиоту не появляться пару дней, как я места себе не нахожу, — продолжала она, и я растерянно моргнула. — Так и хочется самой найти его… чтобы глаза выцарапать! И это сводит меня с ума. Я испытываю величайшее наслаждение, демонстрируя своё тело, но меня пугает даже мысль о том, чтобы раздеться перед ним… И злость моя от этого только растёт. Так что, да! Я тебя понимаю.

Я нахмурилась и отодвинулась от русалки.

— Ты о чём? — подозрительно уточнила я. — Или о ком? Что-то я не понимаю, что ты понимаешь…

— Я тоже влюбилась, — жалко улыбнулась она и порывисто обняла меня: — И я понимаю, почему ты отказалась выйти замуж за Вукулу… Лично я бы прибила на месте, предложи Лихо мне выйти за него!