– Нашел в кустах, собирался сдать органам, но не успел.

– Документы, полученные от Крупинина?

– Вот эти самые, что у вас на столе?

– Они.

– Помилуйте, а что там такого секретного? Обычнаяштабная канцелярщина, пусть и помеченная грифом «секретно». Нет? Вы ведь их ужеуспели перелопатить… Согласны, что это – обычная канцелярская туфта?

– Допустим… Ну, а все же зачем они вам?

– А сам не знаю. Бзик подступил… Ностальгия поимперскому прошлому, когда сам был офицером непобедимой и легендарной. Ну,попросил по пьянке Крупинина, чтобы принес посмотреть нынешнюю канцелярскуюбодягу… У него, надеюсь, не найдется наглости врать, что он мне передавалчертежи новейшего истребителя? Да откуда они у него, хомяка штабного?

– Так. Так… А ваши сообщники?

– Это которые?

– Бодигард Остап…

– Эт-то еще кто на мою голову? Какой Остап? Что, онговорит, будто меня знает?

– Хозяин явки.

– Какой, простите, явки? Вы эту вот квартиру имеете ввиду?

– Да. Вы же не станете говорить, будто вообще тут небывали? Ваших пальчиков наверняка повсюду полно, вещички лежат…

Квартиру снимал, каюсь. Что само по себе уголовному кодексуне противоречит. Вы говорите, это явка? Кто бы мог подумать… Хозяин как хозяин…Надо же… На вид – совершенно мирный человек. Я и подумать не мог, что здесь, оужасы, явка какая-то помещается…

– Понятно, – кивнул Токарев, ничуть не выглядевшийсердитым или раздосадованным. – Значит, такова и будет линия защиты?

– Чем богаты… Вы в этой линии усматриваете что-тонеестественное? Серьезно?

– Да нет, все естественно, – призналсяТокарев. – Но мы-то с вами знаем, что все это – чепуха на постном масле,а?

– Ну и что? Пытать ведь не будете.

Не будем, – согласился Токарев. – Давно уже непытаем. Не из гуманизма, конечно… Просто пытки в данном случае, как и в большинствеситуаций, подобных нашей с вами, – вещь неэффективная. Вырвешь у васпыткой код компьютера, а он окажется вовсе не кодом, а приказом немедленностереть всю память… И автоматически дать сигнал тревоги вашему интернетовскомупартнеру… Нет, пытки здесь не годятся, потому их серьезные разведки и неприменяют черт те сколько времени… Скляр, вы в армии срочную рядовым неслужили, конечно. Но все равно не можете не знать, какое самое страшноенаказание для «молодого». Не кулаки дедов и не битье табуреткой… Вспомнили?Самое страшное наказание для строптивца – заставить его жить строжайше поуставу. А сущность устава такова, что жить по нему строжайше, от сих и до сих,двадцать четыре часа в сутки, – не в человеческих силах. Согласны, а?

– Согласен-то согласен, вот только намека не улавливаю…

– Помилуйте, это же совсем просто, – расплылся впростецкой улыбке Токарев. – Мы с вами будем жить строжайше по уставу… –и, ухмыляясь, откровенно затянул паузу.

Напряженная тишина затянулась – и Скляр в конце концов невыдержал. Не мог не понимать, что проиграл, пусть в какой-то мелочи, – нои молчать не мог. Деланно безразличным тоном осведомился:

– Что вы все-таки имеете в виду?

Как гласит пошлый анекдот, что имею, то и введу, –сказал Токарев дружелюбно. – Строжайшее соблюдение устава в данном случаеозначает, что вас, милейший, прямо-таки незамедлительно передадутсоответствующим органам независимой Грузии. Вы ведь, должно быть, слышали краемуха, что Грузия вас давным-давно объявила в розыск за ваши шалости в Абхазии.Вы-то считали, будто весело развлекались, а вот у них совершенно другое мнение.Они, чудаки, отчего-то твердо убеждены, что убийство вашими подчиненными,например, офицера госбезопасности Грузии Паата Цинтарадзе должно караться позаконам вышеупомянутой Грузии – статья, между прочим, расстрельная… Особенноесли учесть все, что ваши орлы при вашем благосклонном лицезрении с нимпроделали. Помните? Кожу сдирали и вообще…

– Это не я, – хмуро сказал Скляр. – Эточечены.

– Ну, во-первых, в вашей героической роте, кромечеченцев, хватало, казенно выражаясь, представителей других национальностей. Аво-вторых, командиром-то были вы, но не пресекли бесчинства подчиненных,бесспорно квалифицирующиеся как военные преступления. Наоборот. И не об одномбедняге Цинтарадзе речь, после Абхазии за вами тянется приличных размеровхвост… Никакого блефа в намерении выдать вас грузинам нет. Вот, ознакомьтесь сих официальной просьбой: в случае обнаружения… в связи с совершенными натерритории республики военными преступлениями… Та же самая бумажка. Непритворяйтесь, будто не видели никогда в жизни. Месяца полтора назад вы надружеском пикничке в пригороде славного города Стамбула ксерокопией этой самойбумаги демонстративно попу подтирали, перед друзьями бахвалились… Ресторан «Йылдыз»,а? Напомнить фамилии некоторых ваших братьев по оружию, при этомприсутствовавших?

– Зачем?

Вот и я думаю – зачем? – пожал плечами Токарев. –Ну, давайте рассматривать подробно этот вариант. Мы вас выдали, получивсовершенно искреннюю благодарность грузинских коллег по ремеслу. Дальше, увы,начинается сплошной фильм ужасов. Вы, конечно, не рядовой пехотинец, но и нефигура, с которой имеет смысл играть комбинации. Сто против одного, что грузинысначала быстренько скачают из вас всю информацию, а потом устроят показательныйпроцесс над палачом Абхазии. Кто-то звездочку заработает, кто-то галочку вотчете поставит, да и общественность будет довольна. Ну, а методы нашихсоседей, увы, джентльменством не блещут. Это вам не Лефортово. Ломать васнаверняка будут незатейливо – сунут в камеру, где уже парятся десятка двачистокровнейших этнических картвелов, сиречь грузин, и проговорится ненарокомпростодушный вертухай Гиви, что этот вот гад, то есть вы, грузин в Абхазиипытал да убивал… Ох, и порвут они вам задницу. И будете вы колоться, как сухоеполено, выслуживая одну-единственную милость – одиночную камеру. Что притамошних патриархальных нравах отнюдь вас не избавит от нового битья по морде ипосторонних предметов в анусе. Только не говорите, будто я сгущаю краски. Вы исами о манерах грузинских служителей пенитенциарной системы немного наслышаны…В общем, простите за цинизм, но если они вас и не поставят к стеночке, для васобернется только хуже. Ну как, есть в моих построениях логические изъяны?

– В общем, нет…

Вот видите. Интересно, вы и пылким грузинам будетевысказывать настоятельные просьбы пригласить консула? Ох, они повеселятся…Такой вот расклад. Мы в этой ситуации совершенно чисты, Скляр. Мы вас пальцемне тронули, ни одного матерного слова в свой адрес вы не услышали. А за то, чтобудет твориться по ту сторону границы, мы, естественно, отвечать неможем. – Токарев помолчал. – Гордый вы человек, «пан» Скляр, а? Нисловечком не намекнули, что есть и другая возможность. Что мы выдавать вас нестанем, потому что рассчитываем найти через вас подходы к Джинну… Вслух выэтого не сказали, но про себя, безусловно, подумали: пугают, сволочи, блефуют,не отдадут они меня на ту сторону, захотят сами разрабатывать, чтобы через менявыйти на Джинна…