…Довольно быстро шагавшие за Скляром и его неизменнымОстапом опера пришли к выводу, что клиент их не засек, или, говоря сухимказенным языком, «объект наружного наблюдения за собой не выявил». Ничегоудивительного, в общем: Скляр был битым волчарой, но главным образом в том, чтокасалось войны и «партизанки», а здесь требовались иные, специфические навыки,коими бывший десантник обладать не мог, а времени научиться не особенно ихватало…

Зато опера в полной мере оценили продуманность, с каковоюСкляр слепил свой сегодняшний образ. Отглаженные темные брюки, явственноконсервативные, куртка защитного цвета – никоим образом не форменная, нонедвусмысленно вызывавшая ассоциации с армией. Планка из трех ленточек –Красная Звезда, «Отвага», «Василич». Очки в строгой оправе, черный портфель,стрижка-полубокс, степенная походка – этакий заслуженный отставник, нашедшийсебя на гражданке не в мелкой коммерции или, упаси боже, рэкете, а где-нибудь впатриотическом воспитании молодежи… Верный телохранитель, безусловно, не достигтакой отточенности облика, но и он выглядел солидным, степенным, располагающим.

Нервы у всех охотников чуточку позванивали, как натянутыеструны. «Карусель» раскрутилась по полной программе, если учесть, сколько былозадействовано машин и пеших, но все равно такие вот ситуации, когда местовстречи неизвестно до последнего и захват придется выстраивать чуть ли не всекунды, на полнейшей импровизации, с ходу и с колес, отнюдь не способствуютсохранению нервных клеток – в особенности если предписана тишина в эфире… Ну,не могильная тишина, не полная, однако разговоры по рации строго-настрогоприказано свести к жизненно необходимому минимуму…

Очередной хвост, перенявший Скляра у коллег менее минутыназад, отчетливо слышал, как в кармане у ведомого затрезвонил мобильник. Склярбез лишней поспешности, без свойственного юным обладателям «мобил» выпендрежаприложил агрегат к уху, преспокойно промолвил:

– Да, я, Михалыч, скоро буду, что ты зря дергаешься…

Следовавший за ним оперативник, понятное дело, не могопределить, кто звонил клиенту и в чем там дело. Зато это моментально понялилюди, которых здесь не было вовсе, потому что они преспокойно сидели со своейаппаратурой в паре километров отсюда – спецы по радиоэлектронной борьбе, самыйзасекреченный народ среди самых секретных.

То, что звуки конкретного голоса столь же неповторимы, какотпечатки пальцев, установлено еще лет тридцать назад. Хватило времени, чтобыразработать соответствующую аппаратуру. А потому хитрая электроника, работавшаяв прочном содружестве с хорошим компьютером, моментально доложила, что звонилСкляру второй участничек встречи, тот самый подполковник из штабаокруга, – нервишки играли, явился к месту первым, за пару минут дорасчетного срока, торопился напомнить о себе.

Данный факт кое в чем здорово помог – уже через сорок пятьсекунд после звонка остро отточенный карандаш спеца поставил на плане городааккуратную точечку, а заглянувший через плечо местный оперативник, знавший сейнаселенный пункт, как собственную квартиру, зло выдохнул:

– С-сука…

– Что там? – спокойно спросил спец по хитройэлектронике.

– Если это место встречи и есть… С-сука, это ж детсад!Рабочий день, киндеров там…

Тратить время на эмоции было некогда, и он оглянулся натого, кто только и был наделен правом отдавать приказы. Зло нахмурился:

– День теплый, детвора вся на улице…

Тот, кто мог приказывать, сказал:

– Всем группам – «десятку». Особо ювелирно, кровь износу… И координаты.

Через пятнадцать секунд в эфир метнулось, как стрела излука:

– Вероятность – семнадцатый квадрат. Десять, десять!

Да уж, это была десятка. Выражаясь в манере безымянныхавторов «Тысячи и одной ночи» – десятка из десяток, порождение джинна…

Тихая улочка, захолустный район с несколькими панельнымипятиэтажками по левую сторону дороги – ну, это само по себе еще не былоголовной болью, все и так знали, что опытный человек вопреки иным стереотипамкак раз такие места и выбирает: очень трудно маскироваться наружке, не то чтона многолюдном проспекте мегаполиса.

Но вот по правую сторону дороги – детский сад с огромным,огороженным невысоконьким забором двором, по которому шумные карапузики обоегопола разгуливали в устрашающем множестве.

Для человека непосвященного картина умилительная (ну, гдевсе ваши разговоры о сокращении нации?!), а для специалиста сейчас – картинажуткая. Потому что доподлинно известны две вещи: во-первых, у Скляра с Остапомкарманы чем только ни набиты, а во-вторых, терять им, в общем, нечего.

И место выбрано с умыслом, как раз из-за детскогомноголюдства, – иначе зачем Остап в какой-то момент резко ускорил шаг,оторвался от спутника, прошел мимо томившегося в условленном местеподполковника и занял позицию метрах в пятнадцати от него, как раз напротивзаборчика? Заборчик, хилые штакетины, достигает ему до пояса, одним рывкомперемахнешь, а по другую сторону – писк, беготня, песочница, парочкаклуш-воспитательниц, от которых в данной ситуации толку чуть меньше, чем откозла молока…

Но все равно растерянности не возникло, люди бывалые.Просто-напросто из множества скрупулезно просчитанных вариантов во мгновениеока приняли один, наиболее подходивший к ситуации, плюс импровизация, конечно…

Скляр уже дружески здоровкался за ручку со своим ссученнымдружком – полноватая, щекастенькая штабная сволочь, которой мало былобезопасного места службы, и проистекавших от близости к начальству льгот, ишинельки из генеральского сукна, и безотказных химических блондинок-прапорщиц.Подполковник явно нервничал, а Скляр, судя по скупой убедительной жестикуляции,заверял, что все спокойно и оснований для неврозов нет…

Вокруг уже началась работа. Как-то так получилось, чтослучайный мотоциклист остановился очень уж близко от «сладкой парочки», всего-тометрах в пятнадцати, и, выключив мотор, длинно свистел, таращась на какой-то избалконов: ну, девочку высвистывал, конечно, волосатик… Как-то так получилось,что по улочке с двух разных направлений двинулись одиночные прохожие, равно каки небольшие компании – самого невинного вида и облика. Такси пассажиравысаживало – а тот, поддавший, сомневался громко, туда ли его привезли, вродебы ему в другое место необходимо… И так далее, и тому подобное. В таком вотслучае даже профессионалу чертовски трудно определить, где наружка, а гденормальное коловращение жизни. Это, конечно, плюс.

Т е двое не собирались затягивать рандеву до бесконечности,уподобляя его былым выступлениям Л. И. Брежнева. От Скляра к подполковникуперешел большой конверт официального вида, а от подполковника к Скляру –тощенькая невидная папочка с прочно завязанными тесемками, тут же исчезнувшая впортфеле. Короткое, немногословное прощание – и они разошлись, как в морекорабли. Не подозревая, что во всех деталях запечатлены для истории на видео.Не подозревая, что начальством велено брать обоих тут же, на горячем.