Конечно, в столь деликатном деле нельзя было стопроцентнопоручиться за точные предсказания. Водной стихии предстояло действоватьсовершенно самостоятельно – и все равно кое-какие предварительные расчетысделать можно…

Воду пустили в шесть пятнадцать утра, и она, идиллическижурча, заструилась согласно законам природы.

В семь сорок шесть этажом ниже заметили неладное – надополагать, влажное пятно на потолке. А там и закапало. Капли должны былипонемногу превращаться в ручеек – что, судя по некоторым уловленным микрофономрепликам, имело-таки место.

В квартире наверху внимательно слушали. В квартире внизу зломатерилась чертовски плохо выспавшаяся в эту ночь троица. Чем дальше, тембольше события разворачивались в соответствии с замыслом – ветхие перекрытияпропускали воду активнейшим образом, и внизу забеспокоились не на шутку,принялись что-то с шумом передвигать, вслух пытаясь догадаться, что же там,наверху, происходит и примут ли там, наконец, меры.

Постепенно троица, как и подавляющее большинство людей на ихместе, пришла ко вполне резонным в данной ситуации выводам: наверху, скореевсего, свернули по пьянке кран либо позабыли таковой закрыть, а поскольку вседрыхнут здоровым пьяным сном, толковых мер по исправлению аварии ожидать вближайшем будущем нечего. При том, что время встречи неумолимо приближалось.Решения Скляра все более начинали предугадываться. В конце концов ожиданияполностью совпали с реальностью: «пан сотник», покидая квартиру в сопровождениителохранителя, поручил хозяину явки принять в их отсутствие немедленные меры…

Вскоре в дверь верхней квартиры принялись отчаяннотрезвонить. Хозяин явки (зарегистрирован как Павлычко Игорь Павлович, «челнок»из Симферополя) скрупулезно выполнял приказ.

Названивать ему пришлось минут пять. Потом в квартирепослышались ленивые, шаркающие шаги, щелкнул замок.

На пороге возвышался герой чеченской кампании во всей красе– босиком, в камуфляже, с двумя настоящими медалями, «Отвагой» и «Василичем»[2], заспанный и благоухающий спиртным на метр вокруг. Щурясь ипромаргиваясь, он всматривался в неожиданного гостя, пока не сообразил, что тотему не снится. И, почесывая живот под тельняшкой, без особых эмоцийосведомился:

– Проблемы какие, мужик?

И зевнул от души: аа-ууу-ыыы…

– У вас вода течет, – деликатно осведомил г-нПавлычко, представитель частного капитала, низового его звена. – Мнеквартиру топит…

Бравый вояка, закатив глаза, старательно пытался понять,чего от него хотят. Одной рукой по-прежнему скребя пузо, второй принялся чесатьв затылке. Непохоже было, что он когда-нибудь намерен отверзнуть уста.

– У тебя вода течет! – потеряв терпение,драматически воскликнул Павлычко.

– Вода? Слышь, а откуда вода взялась? Воду мы вчера непили. Все пили, кроме воды…

– У меня квартиру заливает!

– А она где?

– Внизу! – энергично ткнул пальцемПавлычко. – Под тобой прямо! Ну, доходит?

– Чего-т такое помаленьку доходит… – Вояка, качнувшись,протянул широкую ладонь. – Будем знакомы, сержант Карасев… Слышь, выпитьхочешь? Там осталось до фига…

– Да какое выпить?! Квартиру топит!

– Не, мужик, я решительно не врубаюсь, – сообщилсержант. – Пить ты не хочешь, как импотент какой, прости господи… Чего жтебе надобно, старче?

– Да ты… – рявкнул изобиженный сосед снизу и тут жеосекся, пытаясь быть дипломатом. Произнес раздельно и елико возможноубедительно: – Слушай, парень, ну сообрази ты, наконец, похмельною башкою: утебя то ли трубу прорвало, то ли кран не закрыли. У меня с потолка так ихлещет, там, внизу, под твоей квартирой, врубаешься?

– Да вроде, – помотав головой, сказалсержант. – Пошли глянем.

И энергично ринулся на площадку – как был, босиком. Павлычкообрадованно топал впереди.

Нижняя квартира, в самом деле, являла собою печальноезрелище – на потолке темнело огромное влажное пятно, а на полу, соответственно,можно было при желании пускать кораблики. За то время, что они стояли исмотрели, с потолка толстым ручьем пролилось еще не менее полведра.

– Шумят ручьи, журчат ручьи… – легкомысленно пропелсержант, покачиваясь. – Ну, что я тебе скажу? Репетиция всемирного потопа,прямо прикинем…

– Ну что ты стоишь? – прямо-таки взвизгнулПавлычко. – Сходи к себе, воду перекрой!

– Так она не у меня перекрывается, стояк в подвалегде-то…

– Может, у тебя кран не закрыт?

– Дался тебе этот кран, дядя, – произнес сержантсовсем даже трезво. – Кран, кран…

В следующий миг г-н Павлычко успел сообразить, что глазасержанта сверкнули совершенно трезво, холодно, а вот больше ничего не успел –«сержант» отточенным приемом сбил его на пол, физиономией в холодную воду,завернул руку, навалился.

Еще трое ворвались даже раньше, чем хозяин явки успел взвытьот нешуточной боли. Звонко журчала водичка, аш-два-о.

Особо суетиться ворвавшиеся не стали – и без того былоизвестно, что данный субъект пребывал в квартире в гордом одиночестве (чтоустановили с помощью не самого сложного прибора, использовавшего не столь ужголоволомные законы физики). Никакого сопротивления г-н Павлычко уже не оказывал,тем более любимого авторами детективов вооруженного – по той простой причине,что любой, попавший в теплые дружеские объятия прапорщика Булгака, осопротивлении как-то незаметно забывал.

В общем, все обстояло чинно и благолепно, но так уж заведено– врываться в молниеносном темпе. На всякий случай… Потом можно было ирасслабиться. Благо от них вовсе не требовалось уподобляться американским копами долго талдычить задержанному, на что он имеет право, а что непременно будетиспользовано против него.

У лежащего всего-навсего вежливо спросили:

– Представляться надо?

Судя по тому, как он, лежа щекой в прохладной водичке, злофыркал и добросовестно пытался испепелить взглядом, в подобных церемонияхзаведомо не было нужды. Но все же ему культурно сообщил старший группы:

– Федеральная служба безопасности. Такие дела. –И, присев на корточки, рявкнул: – Где встреча? Где у Скляра встреча, спрашиваю?

– А я знаю? – огрызнулся пленник.

И так ясно было, что промолчит – то ли из вредности, то ли всамом деле не знает. Но всегда лучше спросить, мало ли какие чудеса случаются,вдруг да ляпнет: «На углу у булочной». Нельзя жить, совершенно в чудеса неверя.

Увы, не получилось чуда. Старший выпрямился и, перейдя наместечко посуше, скучным голосом заключил:

– Ну, давайте работать, по порядочку…