сражения. Стражники медленно начали окружать мятежников.

— Килан, надо отступать! — сквозь зубы выругался Борн. — Погубим здесь весь отряд — толку много не будет.

— Я сказал стоять на местах! — громовым голосом прорычал в ответ командир.

Мятежники падали один за другим. Молниеносная атака, принёсшая свои плоды в начале боя, завершалась полнейшим разгромом всего отряда нападавших.

Килан был ранен, по правой щеке густой струёй стекала кровь, заливая разорванную на груди кольчугу. Из двадцати солдат передового отряда, находившихся рядом с ним, в живых оставалось только трое, и те еле держались на ногах. Неожиданно Килана посетила мысль, что вот и пришёл его конец.

«Что ж, недолог был путь к заветной цели. Жалко, что всё закончилось именно так», — пронеслось в голове воина.

Резкий удар сбил его с ног, и мир вокруг враз перевернулся. Килан выронил меч, и теперь лишь взглядом, полным презрения и ненависти, пытался сокрушить стоявшего над ним стражника с длинным копьём. Один миг — и копьё пробьёт его кольчугу, один миг — и всё закончится, один миг — и… И миг этот не настал. Стражник закашлялся и упал рядом с Киланом. Из спины его торчали длинные, остро заточенные вилы. Тяжёлая, грубая рука крестьянина потянулась к воину.

— Вставай, сынок, не время тебе ещё умирать.

Килан ухватился за поданную руку, как за тонкую нить вновь пробуждающейся надежды. Вдалеке послышался ликующий голос Борна, который окончательно подтвердил все догадки командира мятежников.

— Народ поднялся! Ну, клянусь своей бородой, теперь мы их одолеем!

Воин улыбнулся и посмотрел в простое, испещрённое сетью морщин, лицо спасшего его крестьянина.

— Спасибо что спасли мою жизнь, вы поспели вовремя.

Крестьянин, смутившись, проговорил:

— Чай, весь город поднялся на бунт, не знает только, под чьими стягами он сражается.

— Сначала доделаем дело, а потом и с этим разберёмся, — быстро проговорил Килан и поднял оброненный минутой ранее меч.

Восстание приняло стихийный характер. Прознав, что крупный вооружённый отряд мятежников окружён и терпит поражение возле здания казначейства, простой люд вооружился чем боги послали — кто вилами, кто топорами, а кто и вовсе лопатами — и ринулся на помощь мятежникам. Подоспела подмога как раз вовремя, оборона мятежников едва держалась, и ещё один натиск стражников наверняка сломил бы её окончательно. Но, к счастью, этого не произошло. Горожане прорвали кольцо окружения и пробились к мятежникам, объединились с ними и, буквально в считанные минуты, обратили в бегство, опешивших и лишённых численного преимущества, стражников.

После грандиозной победы Килан, не дав Анарии перебинтовать свои раны, вышел на собранный впопыхах помост, и обратился к собравшимся на площади горожанам:

— Горожане Миста! В этот прекрасный день, когда после затяжных дождей наконец-то выглянуло солнце, мы избавимся от страха, в котором держало вас это исчадие ада, бургомистр. Мы поднимемся все, несокрушимой лавиной, и сметём в бездну тартара приспешников несправедливости и вероломства.

— Да! Хватит с нас ущемлений! — раздался голос из толпы.

— Но, — поддержали первый голос другие, — за каким знаменем мы пойдём против ставленника королевской власти?

Килан немного смутился и бросил взгляд в сторону, туда, где стояли его друзья. Воины поняли немой вопрос, таящийся во взоре их командира, и утвердительно кивнули, разрушая все его сомнения.

Килан собрался с духом и заговорил, на этот раз торжественным тоном:

— Вы пойдёте под знаменем королевства Денетории. А поведу вас я, принц Килан, сын короля Киридора, законный наследник королевского трона!

Над площадью воцарилось гробовое молчание. Горожане были потрясены столь ошеломляющим заявлением.

— Сын Киридора…

— Так значит, он выжил…

— Наследник короля…

Всеобщее молчание прервал не кто иной, как тот самый крестьянин, который час назад спас принца от неминуемой гибели. Он раздвинул руками толпу, подошёл к самому помосту и, воззрившись глазами полными надежды и счастья, на принца, преклонил перед ним колени. Вся толпа мгновенно последовала его примеру.

Килан совершенно опешил. Он ожидал какой угодно реакции, но только не такой.

— Встаньте, верные сыны королевства, — произнёс он дрогнувшим голосом.

И когда вся толпа медленно поднялась, принц спросил:

— Пойдёте ли вы за мной против бургомистра? Приказывать вам я не смею, не могу и обещать, что наша борьба закончится успешно. Но если вы пойдёте за мной, я буду драться за каждого из вас до последней капли своей крови!

Толпа разразилась громогласным, всепоглощающим ревом, который пронёсся по всему городу и был слышен даже в пределах ближайших окрестностей. Ополчение начало немедленно вооружаться и готовиться к выступлению против бургомистра.

***

Бургомистр был вне себя от гнева, когда узнал, что казначейство со всем запасом городского золота захвачено мятежниками. Начальник городской стражи Ванс, передавший это сообщение, был тут же обезглавлен. Однако теперь бургомистр весьма жалел об этом. Под его командой оставалось не больше двух сотен стражников. Остальные были или убиты, или взяты в плен городским ополчением, или просто бежали куда подальше. А командира, такого самоотверженного, как Ванс, больше не было. Бургомистр, наверное впервые в своей жизни, испугался. Он приказал всем оставшимся под его началом воинам создать кольцо обороны около его особняка, а сам тем временем быстренько написал письмо в Доротос королю Осдору, с мольбой прислать ему на помощь, в борьбе против взбунтовавшейся черни, гарнизон самых лучших воинов. Однако же, надежды, которые возлагал бургомистр на это письмо, не сбылись. Предусмотрительное командование мятежников заранее расставило патрули по всей границе города. На выходе из северных ворот гонец был убит, а послание перехвачено.

Восстание за считанные часы охватило абсолютно весь город, и уже к вечеру оставшимся двум сотням стражников противостояло чуть ли не пять тысяч человек, хорошо вооружённых оружием из городского арсенала.

К ночи, когда солнце уже окончательно закатилось за горизонт, армия мятежников, под предводительством принца Килана, выступила на бургомистра. Заслон стражников был смят, не продержавшись и двадцати минут. Дорога к особняку городоуправленца была открыта.

— Заприте двери и удержите их во что бы то ни стало, отправьте всех вниз, пускай сдерживают этих мерзавцев сколько смогут! — голос бургомистра срывался на писк.

Изнурённый сержант, которому он передал свой приказ, всеми силами пытался вразумить его:

— Сэр, это всё не имеет смысла, нас осталось не больше двух десятков. Мы не сможем продержаться и пяти минут, битва проиграна.

Бургомистр весь побагровел от гнева. Даже сейчас, находясь в таком безвыходном положении, он не мог простить ослушания своих приказов. Маленький стилет быстренько появился из-за пояса