Я положила ладонь ему на грудь, но Рой тут же перехватил мое запястье и поднес к губам пальцы. А затем выдавил:

— Эйден еще ответит мне за “экскурсию”. А Элизабет… Ненавижу ее. Но это у нас взаимно.

Я поерзала на сиденье, поудобнее устраиваясь в объятиях учителя. И осторожно начала:

— Я думала, Элизабет живет в Мейшире…

Ару с досадой дернул плечом и пояснил:

— Приехала на праздник, который состоится на следующий день после экзамена.

— На который мы оба приглашены, — тут же вспомнила я. — В том случае, если я останусь жива…

Рой коснулся моего подбородка и заставил посмотреть ему в глаза:

— Ты обязательно сдашь. А сейчас едем домой. И попроси Мерпуса найти Троя.

Я кивнула и потянулась к огненной метке под воротником. Демона я ощутила сразу. Он был доволен жизнью и, похоже, гонял голубей на крышах. Я не удержалась от смешка и мысленно передала Мерпусу просьбу Роя. Получив в ответ согласие, я опустила руку и сообщила:

— Он все сделает. Но как же непривычно с ним говорить.

Ару только рассеянно кивнул в ответ. Похоже, разговор с отцом все еще занимал все его мысли. Я не стала задавать вопросы. Когда лошади замедлили ход, учитель встрепенулся и сказал:

— Пообедаем и отправимся к пруду, тренироваться.

Я кивнула и подхватила с сиденья документы. Рой помог мне выйти из кареты. Но спокойно пообедать нам в очередной раз было не суждено. Поперек крыльца развалился огненный демон, и это был не Мерпус. Его хозяин переминался у крыльца. Ждал нас. А мне разговаривать с ним совсем не хотелось.

Глава 11. Экзамен приближается

Как только экипаж отъехал, Ханс хлопнул по шее, подзывая своего демона. Тот будто неохотно заполз ему под воротник. Третьекурсник повернулся к нам и отвесил подобающий поклон Рою. Я выглянула из-за плеча учителя и вместо приветствия спросила:

— Что-то случилось?

Поколебавшись, он ответил:

— Мы можем поговорить без лишних ушей?

Я переглянулась с Ару и коротко сказала:

— Идем.

Во взгляде Ханса появилась надежда. Пока мы поднимались на второй этаж, я пыталась сообразить, что ему от меня может быть нужно. Сердце подсказывало, что пришел он вовсе не по делам рода.

Я повернула ключ в замке и первой вошла в свою комнату. Ханс шагнул следом, с любопытством оглядывая маленькую гостиную. Рой запер дверь, а затем небрежным взмахом руки набросил на нее огненное заклинание от подслушивания.

Лицо Ханса вытянулось от удивления. Он посмотрел на учителя, потом на меня и снова на учителя.

— Я хотел поговорить без лишних ушей, — осторожно напомнил он.

Но я улыбнулась в ответ:

— Лишних ушей здесь и нет. Рою я доверяю, как себе. Присаживайся.

С этими словами я прошла к дивану. Учитель устроился рядом и взял меня за руку. На Ханса он почти не смотрел. Третьекурсник какое-то время не шевелился, но затем нехотя опустился в кресло. А затем резко выдохнул и произнес:

— Я хотел поговорить с тобой о Кае.

Учитель тут же напрягся, а я ровным тоном спросила:

— О Кае? И что ты хочешь сказать мне про Кая?

— Он повел себя глупо, но ты хочешь от него слишком много.

Рой раздраженно процедил:

— Оставить в покое чужую невесту — это слишком много?

Ханс изумленно воззрился на него, а мое сердце упало. Кажется, он понял, что говорить об этом при учителе я не очень хочу и предложил:

— Может, все-таки поговорим наедине?

Я бросила взгляд на Ару и покачала головой. Исключено. Теперь он ни за что не уйдет. Вон как подозрительно на меня смотрит.

— Говори, — обреченно сказала я Хансу.

Он подался вперед и взмолился:

— Прости Кая. Он и правда… Ты ему и правда очень нравишься, с первого дня. Он не хотел ничего плохого.

Почему-то его просьба вызвала раздражение, и я довольно резко ответила:

— А без моего прощения он никак не проживет?

— Дело не в прощении, — вздохнул Ханс. — А в том, как он собирается заслужить его. Твоя просьба… Это опасно. Ты ставишь его под удар.

Я напомнила:

— Это была не просьба и не приказ. Он может отказаться.

— Кай не такой, — скрипнул зубами Ханс. — Он в лепешку расшибется, но сделает. Попроси у него что-нибудь другое. Прости его.

Рой сжал мою руку и раздраженно произнес:

— Мне кажется, Ариенай уже ответила тебе. Уходи. И не появляйся здесь больше.

Возразить ему Ханс не посмел. Когда учитель небрежно снял с двери свое заклинание, третьекурсник поднялся и ушел, отвесив на прощание подобающий поклон.

Я укоризненно сказала:

— Зачем ты так? Он же просит за друга…

— И ты готова простить этому паршивцу все, верно? — в глазах Роя сверкнула ярость. — Ах, бедолага, страдает, разрывается между отцом и любовью… Да он тебя продаст Шендану при первой же возможности. Он же все знал. И про врата вне категорий в том числе. Что он сделал для того, чтобы помочь тебе? Предупредил неизвестно о чем? Или прибежал, чтобы увести тебя силой, когда узнал, что я позвал тебя замуж?

Он резко отвернулся и замолчал. Я тихо вздохнула и, поколебавшись подвинулась ближе. Мои ладони легли ему на плечи, а щекой я прижалась к его спине. И тихо сказала:

— Я ему руки до локтя заморозила. Ну чего ты ревнуешь?

Ару резко обернулся и заглянул мне в глаза:

— Может быть, потому, что мне ты не стала рассказывать подробности разговора с ним, да и сейчас, судя по всему, не хочешь ими делиться?

Я вздохнула и промямлила:

— Ханс во многом прав, моя просьба невыполнима. Да и Кай, я уверена, не сможет этого сделать, так что…

Наш разговор был прерван настойчивым стуком в дверь. А в следующий миг окно распахнулось, и в комнату ввалился Мерпус. Демон тут же с довольным видом вытянулся на ковре и отрапортовал:

— Пусу-пусу!

— Мера-мера!

Открывать пошел учитель. Как оказалось, Мерпус не только выполнил задание, но и перевыполнил. На пороге стоял Трой Эттвуд. Ару пропустил его в комнату и запер дверь. На этот раз на нем был черно-золотой мундир следователя жандармерии.

Рой бросил недовольный взгляд на Мерпуса и спросил:

— Он выдернул тебя со службы? Я думал, ты заглянешь к нам вечером.

Трой упал в кресло и отмахнулся:

— Ерунда, я и сам к вам шел. Что-то случилось?

Поколебавшись, я выложила на стол перед ним два из трех листов, которые передал мне Хейг. Брови Эттвуда взлетели вверх. Сначала он долго смотрел на вензель и часто моргал, и только потом с величайшей осторожностью взял в руки бумаги