– Вашими молитвами, – сонно пробормотала девушка. – Как хорошо, что вы вернулись.

– Кофе хотите?

– Хочу, но мне бы умыться.

– Ох, простите, что я вам вчера не показал, где у меня и что.

– Я уже сама освоилась. Даже щетку для зубов нашла.

– Хорошо. Я всегда держу запасные.

– Только зубного порошка у вас нет.

– Нет, – с улыбкой признался хозяин. – Мы чистим зубы специальной пастой. Сейчас я вам покажу!

Он сходил в ванную и принес оттуда тюбик со щеткой. Выдавил на нее пасту и показал, как он чистит зубы.

– Спасибо, я все поняла, – кротко сказала Ася, отняла у него тюбик и удалилась.

Она вернулась через четверть часа. Свежая, умытая, причесанная. Художник налил ей кофе. Несколько минут они молча пили ароматную арабику. Было так хорошо и спокойно, что не хотелось думать ни о соглядатаях, что топчутся возле дома, ни об их хозяине, колдуне Брюсе, ни о том, как победить его.

– Где были, господин Иволгин, что видели? – нарушила молчание девушка.

– Меня зовут Игорь, – буркнул тот.

– Княжеское имя.

– Обычное.

– Ну так где вам удалось побывать, князь?

– Ася, я был у Брюса!

– Вот как!

– Да. Был и говорил с ним.

– И о чем вы говорили с ним?

– Брюс сказал, что без боя не уступит вас.

– Меня?! Вам?!

– Вас, но… Скорее – не мне, а вашей свободе.

– Звучит благородно, – сухо откликнулась Анна Болотная. – Значит, он бросил вам вызов и вы его приняли. За честь и свободу дамы…

– Принял. И вернулся сюда. А у дома обнаружил двух типов. Они следят за вами, Ася!

– Я видела их в окно. И сразу поняла, что они из моего века. Это наймиты Брюса, надо полагать.

– Мне удалось сбить их с толку, и я собираюсь увести их подальше. Это поможет на какое-то время, но не решит проблемы окончательно. Необходимо найти средство победить колдуна.

– Если вы спрашиваете моего совета, то я не знаю, как его одолеть, не прибегая к яду или кинжалу. Вы ведь не собираетесь к ним прибегать?

– Нет, – покачал головой живописец. – На такое я не способен, если только Брюс сам не бросится на меня с ножом.

– Полагаю, что не бросится. А вот касательно колдовских чар, ручаться не могу.

– Да, он обещал не покушаться на мою жизнь, а вот насчет чар и тому подобного обещаний не давал.

– Если вы и впрямь намерены сражаться за мою свободу, то единственное, что я могу вам посоветовать, так это обратиться к цвергу Лащеру.

– К тому самому, который рассказал вам древнюю легенду?

– Да, к нему.

– Где-то я еще слышал это имя… Может быть, во сне… Где мне его найти?

– Я видела его лишь раз, в подземельях царского дома.

– Осеннего дворца?

– Нет. Замка Святого Михаила.

– Я проникну туда.

– Как? Там же самодержец! Кто вас туда пустит?

– В наши дни – это всего лишь музей. Место общедоступное. К тому же в замке работает мой приятель-художник. Я проникну в подземелье отсюда, из моего века, и уж потом перейду в ваш.

– Замысел превосходный.

– Если вы одобряете, то я немедленно приступаю к его исполнению.

– Вам надо отдохнуть!

– Некогда, Ася! Покуда Брюс не нанес упреждающего удара, надо действовать.

– Тогда поешьте на дорожку.

– Да, спасибо! И еще нужно переодеться. Нельзя в таком наряде разгуливать сейчас по городу. А камзол и треуголку я захвачу с собой.

Перекусив на скорую руку, Иволгин переоделся в футболку, джинсы и кроссовки, а театральное шмотье сложил в большой пакет. Шпагу с ножнами и перевязью он завернул в плотную мешковину. Ася перекрестила его, благословив на подвиг. Больше они не обменялись ни словом. Гарик вышел из дому и сразу же направился к своему автомобильчику. Погрузив скарб в багажник, вложил два пальца в рот и оглушительно свистнул. Оба соглядатая выскочили, каждый из своего угла. При свете разгорающегося утра переодетого живописца они не узнали. Пришлось помахать им рукой. Его гостья наблюдала за всем этим из окна. Она видела, как топтуны медленно приблизились к самодвижущейся повозке. Господин Иволгин что-то сердито сказал им, и те безропотно полезли внутрь. Едва повозка отъехала, как послышался скрежет отворяемого замка и перестук каблучков легких туфель. Ася вздрогнула и обернулась.

Топтуны подошли не сразу. Видимо – не узнали в человеке, подозвавшем их, того самого ночного «барина». А когда все-таки рискнули приблизиться, опешили еще больше.

– Быстро садитесь и поехали! – скомандовал он.

– Как же, барин, – пробормотал чернобородый. – В эту чертову телегу?!

– А хозяин ваш – кто? – ехидно осведомился художник. – Не черт ли! Кто, как не черт, мог забросить вас в это дьявольское место?

– Твоя правда, барин, – понурился соглядатай.

– Ну! Хотите вернуться к себе?

– Оно конешно…

– А девка как же? – спохватился второй топтун. – Следить же велено!

– Я ее запер. Никуда не денется, – отмахнулся Гарик. – Вас же домчу, куда скажете. Там и вернетесь восвояси. Лезьте в карету, остолопы!

Он распахнул заднюю дверцу, и «остолопы», крестясь и охая, полезли в салон. Иволгин убедился, что они устроились, и только тогда захлопнул дверцу и сел за руль.

– Куда вас везти-то? – спросил он.

– С Лекарской заставы мы, – робко произнес чернобородый.

– Поехали!

Будь его воля, художник рванул бы с места на предельной скорости, но утро набирало силу, и людей на улицах становилось все больше. Пришлось осторожно пробираться к Изветскому проспекту, а там – ползти от светофора к светофору. Поглядывая на своих пассажиров в зеркало заднего вида, Гарик с усмешкой замечал, что тем явно не по себе в Ветрограде XXI века. Оставалось лишь удивляться, как это они до сих пор умудрялись выслеживать Асю? Разве что у самих спросить? Иволгин вспомнил, что в бардачке у него лежит фляжка с коньяком. Все же русские люди, небось не откажутся. Он протянул руку, открыл бардачок, достал фляжку. Встряхнул. Булькает. По паре-тройке глотков на брата точно выйдет. Покосившись в зеркало, художник увидел, что топтуны поводят носами. Надо же – учуяли! Тем лучше. Ломаться не будут. В конце концов, их, холопов, дело маленькое. Пусть бары меж собою разберутся.

– Ну что, мужики, хлебнете по маленькой? – спросил он, надеясь, что выпивохи всех времен понимают, что это значит.

– Коли угощают, не отказываемся, – послышалось в ответ. Не отрываясь от руля, Гарик отвинтил крышку и передал фляжку пассажирам. Слышно было, как топтуны отхлебывают по очереди, одобрительно крякая.

– Ну как винцо, мужики? – поинтересовался Иволгин.

– Как Христос по душе босиком прошествовал! – откликнулся чернобородый, видимо, самый словоохотливый из двоих.

– Тяжко вам службу служить, мужички?

– Да ничего, барин, страшно только, – прорезался голос облезлого. – То один город, то другой, а вроде тот же самый. – Колдовство это,