— Не знаю.

— И сколько тебе было лет, когда она ушла? — Это уже была Кэсси. Так и не дождавшись ответа, она снова вцепилась в Хизер. — Выходит, тебя растил отец? Где это было? — Все то же упорное молчание. — Послушай, Хизер, так не пойдет. Я должна это выяснить. Расскажи мне все, и я вытащу тебя отсюда.

— Не могу.

— Что, все так плохо?

Хизер кивнула.

— Неужели даже хуже, чем перспектива оказаться в Калифорнии и быть осужденной за убийство? Потому что если ты мне не поможешь, дорогая, так и случится.

Хизер прижалась лбом к стене.

— Расскажи нам все, — умоляла Кэсси.

Хизер чуть-чуть отодвинулась от стены — ровно настолько, чтобы сжать ладонями виски.

Кэсси отвернулась.

— Если ты по-прежнему будешь молчать, люди сочтут тебя виновной.

Хизер вся сжалась.

Поппи робко тронула ее за руку:

— Помоги же нам, Хизер. Не нужно рассказывать нам все, если это так ужасно, просто назови хоть одного человека, готового подтвердить под присягой, что ты — это ты! Ты слышишь меня? Любое имя…

Хизер зажала руками уши.

— Мы потерпели неудачу, — будничным тоном сказала Кэсси.

— Нет! — крикнула Поппи, повернувшись к ней. Лицо у Кэсси было каменное.

— Мы спрашивали, мы просили, мы умоляли, — проговорила она достаточно громко, чтобы Хизер могла ее слышать. — Не знаю, что еще можно сделать. У Хизер есть тридцать дней, чтобы решить, хочет ли она оказаться в Калифорнии. Если по истечении этого срока у нас не будет на руках доказательств, ее отправят первым же рейсом — и уже не в камеру предварительного заключения, а в тюрьму. Замки на дверях, тяжелые решетки на окнах… Похоже, калифорнийцы не испытывают особых симпатий к Лизе Мэтлок. А вот Чарли Диченца для них свой, местный. И если Хизер не готова к тому, что ее ждут тяжелые времена, она должна все рассказать. — Подойдя к двери, она с силой постучала. Появился тот же самый охранник и увел Хизер.

Провожая ее взглядом, Поппи чувствовала себя до ужаса беспомощной. Не успела дверь захлопнуться, как она набросилась на Кэсси.

— Нужно было надавить на нее! И не вдвоем ехать сюда, а впятером — чтобы она знала, что у нее есть друзья, которые никогда от нее не отвернутся. Ведь если у нее нет семьи, то выходит, мы — ее единственная надежда. Так и надо было ей сказать!

— Мы и сказали. Только она нас не слушала.

— Но то, что ты сказала… Это было так жестоко!

— Скорее уж грубо и начистоту. От уговоров нет никакого толку. Я вчера битый час ее упрашивала. Посмотрим, может, теперь до нее дойдет.

* * *

Высадив Кэсси возле дверей ее офиса, Поппи набрала телефон Мэйды.

— Привет, мам.

Сначала никто не ответил, потом на другом конце трубки раздалось осторожное:

— Поппи, это ты? С тобой все в порядке?

— Все чудесно, — самым жизнерадостным тоном ответила она.

И снова заминка.

— Ты так редко мне звонишь… Что там с Хизер? Мне тут звонили несколько раз, так что я знаю, что она в тюрьме.

— Скоро ее выпустят. Мы стараемся раздобыть доказательства того, что она та самая, за кого себя выдает.

— А ты уверена, что так оно и есть?

Поппи почувствовала легкий укол раздражения.

— Естественно, мама. Почему ты спрашиваешь? Хизер — моя подруга. Неужели бы я не почувствовала, если б она была убийцей?

Помолчав немного, Мэйда тяжело вздохнула:

— Может быть… может, и нет.

— Почему ты так говоришь?

— Иной раз кажется, что знаешь человека, а потом оказывается, что это не так.

— Хизер — это не кто-то. Она — мой друг.

Разговор получился совсем не таким, как она рассчитывала, хотя Поппи и сама не знала, чего она, собственно, хочет. Поппи всегда терпеть не могла привычку матери во всем сомневаться.

Мать молчала. Подождав немного, Поппи тяжело вздохнула:

— Я думала, поговорю с тобой, и сразу станет легче.

— Именно для этого ты и звонила?

В общем-то так оно и было, хотя раньше Поппи никогда этого не делала. Мэйда принадлежала совсем к другому поколению, смотрела на жизнь иначе, и между ними никогда не было особой дружбы.

— Просто захотелось позвонить, вот и позвонила.

— Извини, если разочаровала тебя. Я почему-то вечно разочаровываю вас — то тебя, то Лили.

— Да нет, мама. Все в порядке. Я уже почти приехала. Поговорим в другой раз, хорошо?

* * *

Незадолго до полудня ФБР снова нагрянуло в дом Мики. Он в это время был на сахароварне, разгребая кучи скопившегося за зиму мусора. Вдруг звенящую тишину, которая бывает только в сильный мороз, разорвало сытое урчание автомобильного двигателя. Скользя и оступаясь, Мика спустился с холма. Эти лица были ему незнакомы, но он все равно догадался, что им нужно.

— У нас ордер на обыск вашего дома, — объяснил один из них, сунув ему под нос сложенный лист бумаги.

— А если я скажу «нет»?

— Что ж, придется ломать дверь.

— Я могу позвонить своему адвокату?

— Вы считаете, в этом есть необходимость?

— Я не о себе, а о Хизер. Вы ведь ее барахло ищете, верно?

— У ее «барахла» нет никаких прав. В ордере так прямо и сказано.

Тяжело опустившись на крыльцо, Мика стащил с ног снегоступы. Черта с два он позволит им рыться в ее вещах без присмотра! Встанет и будет стоять у них над душой, пока они не уберутся восвояси. А то с них еще станется подложить Хизер какую-нибудь свинью.

* * *

— Мика, что тебе известно? — спросила Поппи. К этому времени она успела отбить атаку не меньше дюжины журналистов, требовавших соединить их с Микой, но говорить об этом ему самому, естественно, не собиралась. — Вы ведь прожили вместе целых четыре года. Не может же быть, чтобы ты ничегошеньки о ней не знал!

— У нас сейчас обыск, — возмущенно прорычал Мика. — Насколько я знаю эту шайку, у них хватит совести прослушивать заодно и телефон! — Он с размаху швырнул трубку.

Поппи тут же перезвонила Кэсси, которая пообещала, что немедленно отправится к нему. Потом приняла несколько местных звонков — все это были ее знакомые, жаждавшие задать ей вопросы, ответов на которые она не знала. Наконец, наступила тишина.

Страх за Хизер, какое-то неясное беспокойство после разговора с Мэйдой, усталость от того, что вопросов было куда больше, чем ответов, — все это не давало ей покоя. В конце концов она уселась обедать, гадая, когда же появится Гриффин. При малейшем шорохе она кидалась к окну посмотреть, не он ли это, машинально ища глазами его машину.