Селия была одной из двух ее постоянных сменщиц. Энни училась в старших классах и обычно подменяла Поппи по вечерам, а Селия — днем. Уроженка Риджа, она в свои сорок два года недавно стала бабушкой. Ловкая, терпеливая, Селия позарез нуждалась в деньгах, а кроме того — в возможности ускользнуть из того бедлама, в который разом превратилась ее жизнь, что делало ее бесценной помощницей.

Подкатившись к ней, Поппи протянула руку за наушниками:

— Что-нибудь новенькое?

— Журналисты совсем одолели, — буркнула Селия и отодвинулась в сторону вместе со стулом.

— Надеюсь, ты их послала подальше?

— Очень вежливо. И местные все время звонили — спрашивали, какие новости.

— А новостей нет, — рявкнула Поппи. Надев наушники, она развернулась к пульту. И тут одна из лампочек зажглась.

Селия, угадав ее настроение, прихватила ключи от машины и молча испарилась.

Вместо нее вошел Гриффин и встал так, чтобы Поппи могла его видеть.

Поппи уставилась перед собой. Она знала, что глаза у нее покраснели и опухли, а щеки горят. Сердце билось так сильно, что едва не разрывало ребра.

Гриффин сунул руки в карманы джинсов — она видела это, даже не глядя на него. Видела его крепкую, худощавую фигуру, волосы цвета осенних листьев и глубоко посаженные голубые глаза.

Лампочка погасла.

Поппи подняла на него глаза. Взгляды их встретились, и Поппи почувствовала, что потихоньку начинает закипать. «Зачем ты приехал? Разве я недостаточно ясно дала понять, что не нуждаюсь в тебе? Почему, черт возьми, ты не хочешь оставить меня в покое?!»

Первым не выдержал Гриффин:

— У тебя такое лицо, словно перед тобой рыцарь в сверкающих доспехах.

И тут Поппи прорвало.

— И этот рыцарь, разумеется, ты! А я сама не сумела бы влезть на лошадь даже под дулом пистолета. — Глаза ее вдруг наполнились слезами. — Я отвечаю на звонки. Это единственное, на что я способна. Я не могу лазить по горам, бегать на лыжах или танцевать. Господи, да ведь я даже ходить не могу! И за детьми присматривать тоже не в состоянии — что, может быть, и неплохо, поскольку их у меня никогда не будет.

— Из-за этого ты и плачешь?

— И в самом деле, чего мне расстраиваться? Моя лучшая подруга в тюрьме, ее дети брошены на произвол судьбы, муж на грани разорения, а сама я прикована к инвалидной коляске — это ведь все пустяки?

Поппи сверлила его ненавидящим взглядом. Но то, что она услышала, повергло ее в настоящий шок.

— Хочешь поцелуй?

— Нет!

Порывшись в кармане, Гриффин выудил оттуда карамельку в серебряной обертке и протянул ее Поппи.

Поппи сделала вид, что догадалась, что он имел в виду.

— Сказала же — нет! Между прочим, я тоже покупаю их у Чарли. «Поцелуй», десять центов за дюжину.

— А вот и нет — за десяток! — возразил он, сунув карамельку в карман, и направился в дальний угол комнаты. Там, в углу, между телевизором и камином, стоял длинный диван. В камине догорал огонь.

Сунув в огонь полено потолще, Гриффин выпрямился и запустил руку в волосы.

— Перевернутая психология не сработает, — пробормотал он.

— Прости, не поняла.

— Изображая жгучую жалость к себе, ты вряд ли сможешь заставить меня уйти. — Гриффин присел на край стола. — Все мы, случается, жалеем себя, это нормально.

— И ты тоже? А когда?

— Когда вспоминаю сестру и гадаю, почему мне так и не удалось ее найти. — Гриффин закусил губу, лицо его разом помрачнело. — Но не всегда. Сейчас, например, мне тоже жалко себя, поскольку мой дурацкий язык навлек на людей несчастье. В разговоре с братом я случайно обронил одну фразу, которая и привела сюда ищеек из ФБР. Будь в моих силах вернуть прошлое, я бы скорее отрезал бы себе язык, чем сделал это, поскольку знал, что ты возненавидишь меня за это… За то, что случилось с Хизер. И тогда бы я потерял то, чего хотел больше всего на свете. Но ты, верно, и так уже догадалась. Это я во всем виноват. Мой брат служит в ФБР. В том самом отделе, который занимается расследованием старых дел. Вернувшись в октябре из Лейк-Генри, я зашел к нему в кабинет, увидел на стене фотографию Лизы Мэтлок и удивился, до чего они с Хизер похожи — просто как две капли воды.

Поппи похолодела. Ничего подобного она не ожидала. До этой минуты у нее и в мыслях не было подозревать Гриффина. Его признание заставило ее онеметь.

Уронив голову на руки, она горько заплакала.

— О господи, — прошептала она, наконец, вытерев слезы рукавом. — Это были жуткие два дня.

Когда Гриффин ничего не сказал, Поппи заставила себя взглянуть ему в глаза.

— Ну? чего молчишь? Хоть бы извинился, что ли. Не хочешь?

Гриффин по-прежнему молчал. Вид у него был совсем убитый.

— А что прикажешь делать? Больше всего на свете я сейчас хотел бы тебя обнять. Если бы еще знать, как ты к этому отнесешься…

— Не нужно мне, чтобы меня обнимали, — проворчала Поппи.

Прошло уже бог знает сколько времени, с тех пор как ее обнимал мужчина. Проклятие, прошло уже черт знает сколько времени с тех пор, как ее вообще кто-нибудь обнимал! Кресло под ней скрипнуло, беззастенчиво напомнив своей хозяйке о ее увечье.

Поппи глубоко вздохнула.

— Ладно, все в порядке… Выходит, это ты проболтался им о Хизер?

— Да нет же! Я просто сказал, что одна из местных жительниц очень напоминает Лизу. А он… Короче, у него нюх на такие вещи.

— Что ж он тогда со своим нюхом не смог найти вашу сестру?

Гриффин безнадежно пожал плечами.

Однако эта нарочитая покорность разъярила Поппи еще больше.

— Что ему нужно, твоему брату? И тебе, кстати, тоже. Для чего ты явился сюда? Если ради меня — это одно. А если для того, чтобы накропать очередную душещипательную историйку, то зря стараешься. Я не собираюсь тебе помогать.

— Выкини это из головы. Я просто подумал… может, я чем-то смогу помочь?

— Да ну! — Сейчас Поппи не приняла бы от него помощь, даже если бы он на коленях умолял ее об этом. — Между прочим, у тебя на лице ссадина.

— Не поладили с грузовиком — пришлось объяснить ему, кто из нас хозяин. — Рука его коснулась подбородка, уже слегка заросшего щетиной.

— Господи, а во что превратились твои руки?! Ты что, сунул их в мясорубку?! Ну и кто из вас победил?

— Естественно, я. А еще я протопил дом и нашел щиток, где включается электричество, — похвастался Гриффин. — Воды, правда, пока что нет, но я над этим работаю.

— Можешь забыть о воде! — злорадно заявила Поппи. — Трубопровод прохудился, а починить его можно будет не раньше весны.