class="p1">– Пропали, как пить дать, пропали, – горестно воскликнул он, – четыреста рублей десятирублевыми купюрами, одна к одной лежали, а теперь нету.

– Да может, ты куда в другое место положил? – спросила Савицкая садясь на стул рядом с отцом. – Ты вспомни, папа.

– Да чего вспоминать? – огрызнулся Кречетов. – Свистнули их! Все, Наташа, уплыли денежки, тю-тю!

– Да кто бы сюда залез, ты сам посуди, – попыталась урезонить Кречетова дочь. – Ну откуда вор мог знать, где ты держишь деньги, и почему он больше ничего не унес? Да и мы почти всегда дома. Нет, это невозможно.

– Что ты заладила невозможно, невозможно, – разозлился Кречетов. – Если их не украли, то куда они делись? Что, сами убежали, на своих двоих?

– Нет, с тобой положительно невозможно говорить, – фыркнула Савицкая. – Так ты скоро заявишь, что их взял кто-нибудь из своих.

– Ну это вряд ли, – подумав сказал Кречетов, – нет, скорее всего, в дом забрался вор.

В этот момент открылась дверь и появился Александр Иванович Сорокин.

– Что случилось? – воскликнул он, еще на пороге поняв, что что-то не так.

– Деньги украли, – хмуро ответил Кречетов.

– Сколько? Много? – испуганно спросил Сорокин.

– Четыреста рублей.

– А где они лежали?

– В ящике моего стола, в коробочке.

– Но как их могли украсть? – недоверчиво спросил Сорокин. – В доме почти постоянно кто-то есть.

– Значит, как-то умудрились, – рыкнул Кречетов.

– А может Манюня куда переложила?

– А что, может быть? – загорелся надеждой Павел Ильич. – Позови-ка ее, Александр.

Через минуту Манюня предстала перед трибуналом.

– Машенька, – очень серьезно проговорил Кречетов, – ты случайно не открывала ящик моего стола и не брала деньги, знаешь, такие красные бумажки с портретом Ленина?

– Нет, дедушка, – испуганно ответила притихшая Манюня, пораженная необычайной серьезностью тона Кречетова.

– Значит ты не лазила в ящик, не открывала коробочку и не доставала деньги? – на всякий случай уточнила Савицкая.

– Ну я же только что сказала, что нет, – Манюня готова была расплакаться.

– Ну конечно же, мы тебе верим, – поспешил успокоить ее дедушка. – Пойди, поиграй.

Дарья Валентиновна и Денис Семенович Сазоновы тоже недоумевали, как могла произойти кража.

– А у тебя есть еще деньги? – поинтересовался Сазонов.

– Да есть, около тысячи, но дело не в этом. Разве можно терпеть воровство?

– Конечно нельзя, – согласился Сазонов. – Что ты намерен теперь делать, обратишься в милицию?

– Завтра с утра схожу к следователю, – кивнул Кречетов.

– Да ты посмотри в других местах, – вмешалась Наталья Павловна, – может, ты положил куда и забыл.

– Нечего мне склероз приписывать, – рассердился Кречетов. – Я еще из ума не выжил, как тебе того бы хотелось.

Хлопнув в сердцах дверью, он вышел из комнаты.

– Ну и деревенька, пропади она пропадом, – заключила Дарья Валентиновна.

На следующее утро Кречетов как и собирался отправился к следователю. Макушкин внимательно выслушал его и подумал: «Ну вот, злоключения начинаются». Вслух же сказал:

– Все ясно, Павел Ильич. А вы не посмотрели больше нигде нет, ну так для очистки совести?

– Вы что меня за сумасшедшего держите, – разъярился Кречетов, – сначала дочь, теперь вы.

– Держите себя в руках и не скандальте в моем доме, – одернул его Петр Афанасьевич Терентьев. – По-моему, Павел Ильич, у вас что-то с нервами.

– Посмотрел бы я на ваши нервы, если бы у вас сорок червонцев увели? – запальчиво крикнул Кречетов.

– Ну-ну, Павел Ильич, что же вы так разошлись, – попытался успокоить разбушевавшегося пострадавшего Макушкин. – Скажите, больше ничего не пропало?

– Вроде бы нет.

– Вы не уверены?

– Ну, я не устраивал полную ревизию.

– Так-так, скажите, а когда последний раз вы видели деньги?

– Не помню, недели три назад.

– А почему вы решили их достать именно вчера вечером?

– Сегодня собрался заплатить рабочим.

– Понятно. А не замечали ли вы за последние три недели каких-нибудь признаков взлома, может быть вещи были переставлены?

– Ничего подобного не замечал, – решительно ответил Павел Ильич.

– Кто из домашних знал, где вы храните деньги?

– На что вы намекаете? – взвился Кречетов.

– Ни на что, – спокойно произнес следователь, – не надо так кипятиться, Павел Ильич.

– Вы что думаете, что деньги взял кто-то из своих? – не унимался Кречетов. – Это абсурд. Вы совершенно некомпетентный следователь, вы…

– Тогда какого черта вы ко мне пришли? – оборвал его Макушкин.

От упоминания черта Кречетов слегка протрезвел.

– Я хочу, чтобы нашли вора, – заявил он наконец.

– Вы будете искать его сами или этим займусь я? – уточнил Макушкин.

– Пожалуй, вы, – сдался Кречетов.

– Вы хотите, чтобы деньги нашли, не так ли?

– Конечно, хочу.

– В таком случае вы очень облегчите мою задачу, если будете просто отвечать на вопросы. Договорились, Павел Ильич?

– Договорились, – буркнул Кречетов.

– Ну вот и отлично. Тогда еще вопрос: никто из строителей не мог знать, где вы держите деньги? Может быть, вы при них доставали их из коробочки?

– Нет.

– Хорошо, а ваш стол запирается на ключ?

– В этом не было надобности до сих пор, – грустно добавил Кречетов.

– Вот что мы сделаем, Павел Ильич, – подумав с минуту решил следователь. – Вы мне сейчас принесете эту коробочку, а я отдам ее дактилоскописту.

– Если вы рассчитываете поймать таким образом кого-нибудь их домашних, то ничего не выйдет, – предупредил он следователя.

– Это почему? – удивился тот.

– Потому что вчера все мои домочадцы начали искать деньги по всему дому и каждый счел своим долгом облапать пресловутую коробочку.

– А от кого исходила эта идея, я имею в виду поиск денег и осмотр пустой коробочки?

– Не то от Дарьи, не то от Дениса.

– Понятно, – кивнул следователь, поправляя съехавшие очки. – Но вы, все-таки, принесите коробочку и мой вам совет, Павел Ильич, запирайте деньги на ключ.

Кречетов устало поднялся и отер пот со лба. Выглядел он полностью укрощенным.

– До свидания, Еремей Галактионович, – вежливо попрощался Павел Ильич. – Спасибо и извините, что вел себя грубо.

– До свидания, Павел Ильич, постарайтесь не принимать пропажу близко к сердцу, деньги я разыщу.

– Совершеннейший хам, – высказался Петр Афанасьевич Терентьев, когда за Кречетовым закрылась дверь.

– Во-во и еще в обкоме работает, – поддакнула его жена.

– Ну все-таки в конце победила культура, – вступился за Кречетова Скворцов.

– Да уж, – поморщился Терентьев, – культура из него так и прет. Внутри, видать, ничего не осталось. Вся наружу повылазила.

– Наверняка деньги взял кто-то из своих, – поделился выводом следователь Макушкин, когда остался наедине со Скворцовым.

В тот же день Скворцов встретился с Таисией Игнатьевной и рассказал ей о краже.

– Значит Еремей Галактионович подозревает домашних? – поинтересовалась Сапфирова.

– Определенно, – кивнул Скворцов. – Под подозрением Савицкая, Сорокин, Сазоновы, не исключается даже Манюня.

– Вы пропустили две, нет даже три возможности, – спокойно сказала Таисия Игнатьевна.

– Какие же? – удивленно спросил лейтенант.

– Теоретически это могла сделать Вера