Семи. Когда не было ещё Семиградья…

— Чёрный перебрался за море, на запад. Там островная земля, настолько большая, что когда-то станет отдельным государством. Зелёный скрылся в лесах где-то очень далеко на юго-запад. Может быть, перелетел Южную Империю… Не знаю. Это было так давно… Мы были молоды, сильны, играли с ветром, носились в ночных небесах… Собирались сначала раз в два года. Затем раз в пять лет. Затем раз в десять лет. Наконец, когда людей становилось всё больше и больше, отделились Красный и Жёлтый. Я остался здесь. О судьбе других не знаю…

Договорив, он снова тяжело улёгся на лапы, хвост медленно чертит беспорядочные зигзаги по каменным плитам. Герда по-прежнему смотрит на дракона с сочувствием, даже Клавус засопел. Люди всё-таки по большей части стараются держаться родных, семьи, места, где родился. Бывают, конечно, и исключения. Гордыня и невероятная злоба могут разделить семьи… но такое бывает очень редко. А вот каково долго живущему дракону расстаться со своими собратями…

— Значит, мы должны его найти, чтобы избавить тебя от боли… — задумчиво сказал маг. — Мог бы хотя бы поманить нас сокровищами… Ну так, разнообразия ради.

Дракон посмотрел на него несколько горделиво, во взгляде усталость, но выдохнул тяжело:

— Я устал страдать.

— Так жизнь и вообще-то не сахар, — сообщил вдруг маг. — А страдание очищает.

— Я б тебя очистил! — фыркнул дракон. — До косточек! Но людей я не ем. Хотя, говорят, и вкусно.

— Кстати, ты так и не сказал, почему, — напомнил маг. Клавус чуть сжал его плечо своей лапищей, но дракон уже заговорил:

— Да потому! Съешь одного, и придут ещё. Обязательно придут! Те брёвна я сам положил, потому что чувствовал — скоро явится настоящий человек. А до этого и пещеры запирал, и брёвна убирал… но какие только ко мне не приходили! Кто за чудом, кто за куском шкуры, этих просто сбрасывал в реку, пусть охладятся… кто за сокровищами или похищенными девушками, а кто, страшно подумать, и за чудесным драконьим мясом!

— Что такого особенного в драконьем мясе? — брови Клавуса взлетели, маг взглянул заинтригованно.

— Увеличивает мужскую силу, — сарказмом в голосе дракона можно было сжечь порядочный стог. — Якобы увеличивает. Так говорят! По слухам, укрепляет… и даёт силу. Но никто не проверял!

Маг глянул на Клавуса, осторожно предложил:

— Ну… Можем проверить…

Дракон неспешно вытянул лапу, длинные когти заскребли по камню. Звук такой, будто громадным напильником водят по кирпичам, да ещё отдаётся эхом по всей площадке. Казалось, завибрировали сами скалы, лицо мага исказилось. Герда зажала уши, вскрикнула:

— Хватит! Пожалуйста! Мы всё поняли!

— То-то же, — рыкнул дракон. — Идите. Найдите зелье, талисман, ключ… Не исключено, придётся побегать по подземным пещерам, уворачиваться от скелетов, добывать ключи из тюремных клеток, бить всяких там огров, брать новые квесты… Словом, вам это всё знакомо.

— Но мы можем и отказаться, — внезапно сообщил маг. — Мы можем просто уйти. И ничего не делать.

Дракон взглянул него со странным выражением, во взгляде смесь иронии и бесконечной усталости, приходится не только терпеть боль, но и объяснять этим упрямым и самолюбивым существам, что в жизни почём.

— Да, — согласился он тяжёлым голосом. — Да, можете уйти.

— И… что?

— А ничего, — хладнокровно сообщил дракон. — Я ничего вам не сделаю. Просто… потом услышишь тихий голос совести, она напомнит, что где-то мучается большой дракон, болит чьё-то сердце… И физически болит, и от печали страдает. Можешь залить этот голос пивом, попытаться заглушить забавами с женщинами, но он никуда не денется. Ты будешь его слышать.

— Пойдём, — досадливо фыркнул маг, встал с камня. — Ещё всякие драконы тут меня учить будут!

12

С брёвен спустились, когда на скалы уже пали тени. Усталое солнце уходит на покой, сумерки незаметно, но властно крадут цвета и накладывают серые оттенки, стволы деревьев стали одинаково тёмными, безликими. Клавус отыскал полянку за деревьями, вблизи от реки будет холодно тянуть свежим влажным воздухом, разбил небольшой костёр. Герда снова развесила гамак, поделили ужин, магу досталась жирная куриная ножка с чесноком, кусок ржаного хлеба, горстка ягод. Он закутался в плащ, ночью проснулся от холода, поворошил костёр. Во мгле мелькнули жёлтые глаза, одинокий волк обнюхал следы, хотел было поднять вой, но людей сразу трое, а собратья далеко.

Маг проснулся, чувствуя себя уже окоченевшим, все конечности будто свело судорогой, двигался с трудом, в мышцах покалывает, тело ноет. Клавус невдалеке уже делает зарядку, сбросив тунику, мышцы огромного тела бугрятся, как будто борются две огромных змеи. Позавтракали на скорую руку солониной и выдвинулись вперёд.

Ещё не дошли до капища, как донеслось поскрипывание, каменный шорох, нечто передвигается по гальке с усилием. По тропинке шёл Ардит, на плечи накинут кожаный ремень для странной тележки, в которой кто-то лежит. Клавус вышел вперёд.

— Ну что, убили дракона? — улыбнулся Ардит с некой хитрецой. — А то у меня как раз тележка есть. Если его положить на носилки, можем сокровищ набрать…

— Остановись-ка, — спокойно сказал Клавус.

Ардит снял с плеч ремень, на них поглядывал с усмешечкой:

— Говорят, на дракона целый взвод гвардии ходил. А вы втроём не справились? Надо было его на кусочки порвать. Как тузик тряпку. Горло перерезать, и всё…

При этих словах маг остановился, бросил странный взгляд, приложил руку ко лбу — на него словно повеяло холодом, в мыслях начали проясняться некоторые картины. Клавус не обернулся, а вот Герда взглянула, сначала фыркнула недовольно, но всё же подошла. Маг выглядит уж слишком странно, лицо начало белеть, глаза закрылись.

— Эй! Только обморока ещё не хватало!

Клавус услышал, обернулся. Артанин посматривал с хитрецой, ждал, что будет дальше. А маг мысленным взором смотрел на картины.

Вот молодая женщина с заплаканным лицом бежит по лесу, ветка бьёт её по плечу, она спотыкается, падает, всхлипывает. За ней неторопливо шагает Ардит в красном разбойничьем кафтане, лицо гораздо моложе, волосы гуще, но та же злодейская усмешка на тонких губах, в холодных рыбьих глазах равнодушие, а на поясе… покачивается кинжал, в рукоять вделан прозрачный камень с рисунком красного паука.

Вот он с двумя подельниками бежит из Рославля в сторону Сиреневых Гор, не надеясь их пройти, просто чтобы спасти жизнь, за ним гонится стражник гвардии…

Вот схватка в таверне. Черноволосый артанин с холодным взглядом, уже чуть старше, мчится по улицам… заворачивает в переулок, быстро оглядывается, проходит в подворотню, заставленную хламом, оттуда бросает взгляд на площадь. А из дома напротив выходит стройная молодая женщина в чепце и белом платье с подолом… Через несколько