сегодня не сигала. Он на грани и еле-еле терпит до моего взрыва, за ним моментально взрывается сам. Наши крики разлетаются в разные стороны ошметками лавины.

— А ты — та еще…

Деваха. Смотрю на себя в зеркало, когда лежим после нашей с ним взбесившейся лыжни, и сказать мне про себя хочется именно это.

…спортсменка, — замечает он. — А я-то думал: откуда у тебя такая выдержка?..

Сама не подозревала. Потому что спортивные танцы — это ж было давно и неправда.

Опять я у него в объятиях и снова он держит в своей руке мою ладонь, будто напоминая про новый левел. И пусть взгляд его лишен нежности, пусть он по-деловому заинтересованный какой-то, как будто меня изучают, удовлетворенно находя, что со мной можно иметь дело — я чувствую себя легкой, гладкой и невероятно сильной. Классной, сексуально — и не только — довольной и уверенной в себе, как девушка Бонда.

— Ты ж сам меня хвалил, — смеюсь. — Как вообще додумался?..

Потому что, чтоб из-за Янгиабада — это вряд ли.

— На тебя посмотрел просто, — улыбается он. — Смотрел, как ты дрыхла после траха, и показалось, что тебе по жизни не хватает челленджа.

— Ну, не фига себе. Кстати, мне понравилось. Реально. Смотри, подсадишь.

— На что? — осведомляется Рик, а тот участок моего тела, по которому скользит его рука, придает его вопросу максимум непристойности.

— На скиинг, — делаю вид, что он ничего такого не делает, даже трусь собой о его руку, подыгрывая ему. — Можем повторить, пока снег есть.

— Не вопрос, — соглашается он, зевая. — Хоть завтра.

***

Глоссарик на ГЛАВУ ДВАЦАТЬ ПЯТУЮ Люмумба

Рудные Горы — горы, образующие границу между Саксонией (Германия) и Богемией (Чехия)

Синяя, красная, черная горка — обозначения уровня сложности у горнолыжных трасс, соответственно, от наиболее простого к наиболее сложному

пиццей — горнолыжной спуск «плугом»

тим билдинг эвент — мероприятие по проведению свободного времени с коллективом

апрэ-ски — посещение после лыж бара или кафе, расположенных прямо на лыжне

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ Что сказал Франк

Насчет «хоть завтра» — это Рик, конечно, погорячился. Вернее, погорячилась я, а секс с ним действовал в качестве обезболивающего.

Во-первых, назавтра, да и на послезавтра я еле хожу от страшнючей боли. Ломит все: задницу, руки, ноги, поясницу.

Во-вторых, назавтра он объявляет, что на этой неделе ему надо будет поработать побольше и подольше, приезжать он будет поздно и не надо ли мне, мол, машину. Говорю, что «не надо».

На работе мне не удается тихонько помучиться пост-синдромом моих каталок — я обязана предоставить объяснительную Рози, хорошо, хоть не в письменном виде.

— Ух ты ж, кайф, — восхищается она. — Тоже хочу. Дорого там сейчас?

— А… не знаю…

Что реально «не знаю», до меня доходит лишь в эту секунду, потому что:

— За все он платил.

Осознание сваливается, как снег на голову, нагоняет оторопь.

— За все-за все?

— От лыж до люмумбы… Инструктора, блин… Машину тоже он заправил…

— Ой-ой, — говорит Рози.

Я рада, что ей не надо пояснять, почему все это действительно «ой-ой» и почему меня сейчас легонечко колбасит.

— Эй, конфет… ты че? — щелкает пальцами у меня перед носом Рози. — Ты тут?

Не уверена — скорее, в одном месте, имя которому «ступор». Ступор, заснеженный такой. Громадный, как снежная горка.

«Себе он потому инструктора и не брал — дорого. Он на себе сэкономил. Теперь отрабатывает, деньги достает. Интересно, где. И не спросишь».

Рози, словно растирая мне спиртом обмороженные конечности, вбрасывает фразу за фразой, заставляет отвечать и тем самым участвовать в разговоре. В конце концов я оттаиваю.

Рози не заостряет внимание на том, от чего мне только что так похужело. По мере того, как я оправляюсь, во мне оттаивает нечто, доселе находившееся, по-видимому, в вечной мерзлоте. Мне становится предельно ясно, что нужно делать, что давно нужно было сделать, хоть как это сделать, я пока и не знаю.

***

Стоит только наметить цель и средства для ее достижения появляются из ниоткуда, как этакая лесенка или — никак от Рудных Гор отойти не могу — лыжный подъемник. Появились бы раньше, не будь Рик таким скрытным. Меня, вон, и расспрашивает, и вещи всякие приятные делает, а сам…

Домой на этой неделе Рик приезжает заметно позднее и выглядит измотаннее, но… хорошо, вообще приезжает (и поздней ночью, добираясь до кровати, спим мы в ней, как обычно). Сегодня он даже раньше меня дома — или это я так задержалась.

Снова вижу его за ноутом в гостиной и говорю:

— Тебе письмо.

Что-то часто он их получает и все какие-то официальные.

Он берет письмо и уходит с ним на балкон — почитать и покурить. И — то ли реально замотался, соображает тяжелее, но — забывает заблокировать ноут.

Клянусь, у меня в мыслях не было лазить в его данных, да я бы и не стала. Это всё средства для достижения цели — сами лезут, я же говорю.

Если у меня все файлы расфасованы по папочкам, то у него рабочий стол забит всякой разномастной фигней. Захоти я даже все пооткрывать — не смогла бы физически.

Благодаря маминым стараниям, я читаю и даже пишу по-русски. Поэтому, когда среди моря всякой всячины из названий и форматов вижу банальный Сертификат. pdf, то открываю, естественно, его.

Так, говорю себе, а ну-ка, в темпе… Рик сейчас вернется, времени нет совсем. Хорошо, комп у него мощный, а файл маленький — раз-раз, за считанные секунды…

Когда открывается эта штука, там первым делом мельтешит эмблема: два черных уголка, а из них, как из коробки, торчат четыре толстых красных лучика. И тотчас прыгает в глаза слово «Fachkundezeugnis», он же — «аттестат специалиста». Не успеваю стормозить, автоматически листаю-тыкаю на вторую страницу, уже без эмблемы.