прошлом случилась неприятная ситуация, из-за которой я был вынужден переехать.

— Расскажешь?

— Это не имеет отношения к делу. Может как-нибудь в другой раз.

— Нет, это имеет прямое отношение к делу, — строго сказала я. — Ты был против брачных браслетов. Ты вмешивался в мою личную жизнь. И кто знает, как бы она сложилась? Из-за тебя мы здесь.

— Не из-за меня, а из-за твоего болвана мужа, который не должен был хранить эти артефакты в вашем доме.

— Ты скрыл от меня важную информацию. Твой вклад очевиден.

— А надо было слушаться своего отца. Я сто раз говорил, что против вашего брака!

Мы одновременно замолчали, недовольные друг другом и принялись копошиться вилками в своих тарелках.

Прошло, наверное, минут десять, когда я спросила:

— Как ты сегодня узнал, где я была?

Папа довольно быстро меня нашел в банях. Быстрее него был разве что Николас, но тот имел преимущество в виде пары крыльев. Более того муж получил сообщение от Георга, а от кого его мог получить отец?

— Есть способы, — коротко ответил родитель, своим видом демонстрируя нежелание продолжать тему.

— Следил?

— Можно сказать и так.

— Папа, мне это уже не нравится. У тебя сплошные секреты. Неужели ты не доверяешь родной дочери? — папина сверхсекретность уже начинала по-настоящему злить.

— Дело не в доверии, — вздохнул папа, нахмурившись. — Я только хочу тебя защитить.

— От кого?

— От этого мира.

Настоящий партизан! Ни слова из него не вытянуть.

Я сделала над собой усилие и продолжила говорить спокойным тоном:

— Хорошо. Зачем тебе зеркало Петара? Для чего ты собрался менять внешность?

— Не менять.

Папа поджал губы, словно бы решаясь говорить мне правду или нет. А когда все-таки решился, его ответ поверг меня в шок:

— А вернуть.

— Чью внешность вернуть? — уточнила напряженно, выделив первое слово.

Похоже с моим папой нужно быть ко всему готовой.

— Мою, — ответил он нехотя, будто уже жалея о своем решении открыться.

У меня пропал дар речи.

Рот открылся сам собой, но я не могла вымолвить ни слова. Невидящим взглядом уставилась на стол между нами, пытаясь переварить еще одну ошеломительную новость.

Неужели это все правда происходило со мной? Бывший муж оказался драконом. Параллельные миры действительно существовали. Мой отец был артефактором и выходило, что я даже не знала, как родитель выглядел на самом деле.

Рехнуться можно было.

— И твою, — поморщившись, добавил папа.

ЧТО?!

— Да ты издеваешься! — ахнула я.

— Не кипятись. Я просто кое-что скрыл на твоем теле, когда ты была младенцем, — тут же попытался успокоить меня отец, будто он просто родимое пятно пластырем заклеил.

Ну это уже переходило все границы! На мне было что-то спрятано, о чем я узнаю только под свое тридцатилетие!

— Что ты скрыл? — спросила с нажимом, пристально следя за отцом.

— Я уже и так много тебе сказал. Хватит. Еще своему дракону разболтаешь, — раздраженно отмахнулся он.

— Мы ведь в одном из его домов. Не боишься, что подслушают?

— Твой папа, знаешь ли, тоже не пальцем деланный, — с самодовольным видом заметил этот горе-родитель. — Я предпринял меры предосторожности.

— И как же ты выглядишь? — я переключила тему на него.

— Ну, покрасивее, чем сейчас, — отец дернул уголком губ в подобие кривой улыбки. Видимо хотел перевести разговор в шутку.

— А как же мама? Если уж для меня это стало огромным шоком, то представь какое потрясение ждет ее. Она не знает ни кто ты, ни откуда, ни как ты выглядишь. По факту, она вышла замуж за несуществующего человека! — припечатала я, пытаясь воззвать к его совести.

Судя по забегавшему взгляду папы, слышать эту правду ему было неприятно. Значит попала в точку и задела больное место.

— Я ей объясню…

— Почему тебе вообще понадобилось возвращать свою внешность сейчас? — прервала его я.

— Потому что я ждал этого больше тридцати лет! — зло крикнул он, заставив меня обиженно отвернуться. Спустя полминуты молчания, папа тихо добавил. — Тебе не понять.

Мне хотелось желчно бросить, что это действительно сложно понять, как можно быть таким жестоким к собственной семье. Но я прикусила язык. Я была вся измотана и на нервах, папа тоже выглядел сильно уставшим. Только сейчас заметила залегшие под его глазами тени. Он, наверное, больше дня не спал с этой временной разницей в соседних мирах. А может и больше?

— Почему ты ждал так долго? — спросила единственное, что точно бы не вызвало новый спор.

— Были причины, — коротко ответил отец, отодвигая тарелку и убирая салфетку с ног. — Извини, дочь, я устал. Завтра договорим.

Однако, прежде чем он бы ушел, я должна была узнать кое-что важное.

— Папа, ответь на последний вопрос. Ты примчался, потому что хотел заполучить ценную вещь из сокровищницы, или потому что переживал за свою дочь?

Папа подошел ко мне вплотную, присел на одну ногу, чтобы наши лица были на одном уровне, и обнял за плечи.

— Ты — самое ценное, что есть в моей жизни, — серьезно проговорил он, глядя меня прямо в глаза.

Его ответ утешил мои растрепанные за день нервы. Как бы там ни было, папа был моей семьей и не желал мне зла. Я могла на него положиться. На кого еще?

Очутившись в выделенной мне спальне, я приняла горячий душ и с наслаждением забралась в кровать. Однако сон не шел. Раз за разом я прокручивала в голове недавний разговор и у меня росло число новых вопросов.

Я то и дело отвергала одну крайне неприятную мысль, но не могла не признать очевидное. В прошлом папа похоже перешел кому-то дорогу или вообще совершил что-то противозаконное, раз был вынужден скрываться в другом мире и даже изменить внешность. Отдельный вопрос — как у него все это получилось? Может кто-то помогал?

Странно только, что папа каким-то образом препятствовал Николасу в браке по драконьим обычаям, однако легко пережил мое замужество по Земным законам? Не совсем легко, но все же. Как-то подозрительно. Выходило, что он не считал Земной брак опасным. А вот брачные браслеты папу напрягали. Может это как-то связано с тем, от чего по его же словам, родитель пытается меня защитить?

А может я и сейчас была в опасности, раз замуж по-драконьи я все-таки вышла?

Глаза слипались, так что размышления становились чересчур путанными и сумбурными. Разум начал уплывать в сонные дали и в мыслях невольно возник образ Николаса. Без рубашки. В тот самый момент, когда он подмял мое тело под себя этим утром.

Зажмурилась, прогоняя прочь неприличные картинки. Неправильные. Ненужные.

Вскоре я забылась крепким сном. А когда проснулась,