Я не могла ответить сразу «нет», хотя желание было колоссальным.

Но я и не могла ответить «да».

Я вообще ничего не могла сказать на его предложение, как и Алек, Марко и Никола. Мы все просто промолчали, поверженные таким прямолинейный предложением.

То есть, мы в принципе не смогли его сразу принять: ещё несколько часов назад каждый из нас отходил от произошедшего, а уже к вечеру мы должны были принять факт, что есть возможность свергнуть Орден. К тому же, как выразился по итогу Алек, возможность — очень даже сомнительная и заключалась, по сути, только в самонадеянных речах голубоглазого.

Алек сказал ему, что не готов сейчас ни на что отвечать. Но и не сказал ему, чтобы он катился ко всем чертям со своими безумными предложениями, а значит его всё-таки зацепила эта возможность. Он даже никак не отреагировал на то, что голубоглазый собрался остановиться в мини отеле при этом загородном посёлке, просто сказал, что сам найдёт его, если тот понадобится.

Елай на сей раз не стал никого провоцировать, кивнув, он ушёл, сообщив, что ждёт несколько дней, а потом уедет, не желая долго оставаться на таком расстоянии с бывшей базой Ордена.

Марко с Николой тоже недолго задержались у нас, они втроём с Алеком практически ничего не обсуждали, договорившись, что начнут раздумывать уже на свежие головы утром, переварив всю информацию. К тому же, Никола хотел проверить патрульных и выяснить, как голубоглазый смог без труда пробраться к нам в дом.

Я ушла в гостиную, решив, что именно мне нужен перерыв от каких-либо рассуждений, хотя и слышала все их разговоры. Не включая свет, я поудобнее устроилась на диване, поджав к себе ноги, и долго, и упорно всматривалась в вечерние, заснеженные сумерки.

Алек провожает парней, ещё о чём-то тихо договариваясь у дверей, но я даже не стараюсь прислушаться. Это не настолько секретно, каждый здесь понимает, что при желании я могу всё расслышать, а значит касается всего лишь каких-нибудь деталей, которыми свою голову точно не планирую нагружать.

Закрыв дверь, Алек подходит к дивану, садясь прямо напротив моего взгляда, загромождая собой весь вид.

— Ты как? — интересуется он лёгкой, почти ничего не имеющей в виду интонацией.

Пожимаю плечами, мне не хочется выражать своё состояние в эквиваленте «хорошо» и «хреново». На самом деле пустота вообще не имеет описания, хотя и ощущается так, словно я проглотила целую бочку.

— Я воспользуюсь правом хранить молчание.

Алек издаёт приглушённую усмешку, а я не могу не оценить, какое выгодное, оказывается, выражение, позаимствованное у него. Если задуматься, оно выражает даже больше, чем я бы просто сказала, что мне дико плохо. Что ощущаю себя неестественно и неопределённо. Но в то же время, оно выражает, что я точно не собираюсь жаловаться на своё состояние.

— Мне всё страшнее и страшнее, что будет дальше. Накинешь на себя образ мрачного, задумчивого парня, с загадочной историей?

На мои губы прорывается лёгкая улыбка, обожаю то, как он умеет разбавлять обстановку.

— Куда мне до тебя, Алек? Просто я считаю, что мне полагаются бонусы за невероятное терпение к вопросам без ответов.

Алек кивает.

— Справедливо.

Мы несколько секунд смотрим друг на друга с улыбками, пока я не решаю продолжать весь разговор в той же манере.

— Ты не поставил титановую дверь вместо той, что установили рабочие, — констатирую я, искренне удивляясь, отчего Алек ещё не переполошился и не начал собирать вещи, чтобы увезти меня подальше от голубоглазого.

Алек кривит губами, пожимая плечом вроде «ничего удивительного».

— Он ничего больше не сделает. Единственное, что в его словах сто процентов могу принять за правду — так это то, что он таким методом зарабатывал доверие.

Вау!

На этот раз моё изумление прозвучало вслух. Алек смотрит на меня так, словно может понять моё недоумение.

— Он безумец, принцесса, да, и это — самое главное, что надо о нём понимать и ни в коем случае не забывать.

Это я, кажется, забыла, что Алек всегда строит предположения. Из последнего появляется ещё одно непонимание.

— Ты не отказал ему.

— По той же причине, что и не согласился. Мы не можем знать, говорит он правду или нет.

Я не могу проигнорировать этот момент. Да, я решила, что ничего продумывать не хочу, но в конце концов, когда-то всё равно придётся. Почему бы не сейчас?

— И… как мы это узнаем?

По глазам Алека я вижу, что он уже знает, как это сделать, но вместо ответа он выдаёт улыбку — немного замысловатую и говорящую мне «не сейчас». Внезапно Алек приподнимается с места, а в следующую секунду ухватывает меня за руку и резко тянет на себя. Всего за несколько мгновений он умудряется провернуть всё так, что перед моими глазами оказывается потолок, а голова покоится на его груди.

— Вот же… — ворчу я, шлёпая Алека по руке, устроившейся на моём животе.

Он в ответ мягко смеётся, прежде чем уткнуться носом мне в макушку и пробурчать.

— На сегодня достаточно разговоров об этом парне, — говорит он. — Я думаю, у него возрастает корона с каждым словом, посвященным ему, даже при его отсутствии.

Разве я могла промолчать в такой момент?

— Ты хочешь поговорить об этом, Алек? — спрашиваю с интонацией профессионального психолога. — Даже представить не могу, как не просто пережить это твоему эго.

На сей раз возмущён Алек, он тыкает меня пальцем под рёбра.

— Эйй, — протестует он, — с моими эго давно покончено. Оно осталось размазанным на полу коридора второго этажа, когда ты стащила у меня обманом ключи, а я даже ничего не заметил. Мало того, ещё и оставил сие деяние безнаказанным.

Ох, а сколько тогда его глаза посылали обещаний? На тот момент я реально думала, что его хватит сердечный приступ от переизбытка понимания, как его надурили.

Я не в силах сдержаться и не засмеяться в голос.

— Что я могу сказать? Это был самый лучший момент в моей жизни! — торжественно заявляю я сквозь утихающие смешки, пока меня не подмывает долить масла в огонь окончательно. — О, это даже не сравниться с тем разом, когда ты разъярённый влетел в женский туалет, чтобы оспорить свой новообретённый статус гея!

Алек приподнимает голову, заглядывая мне в глаза, с видом «ты уверена, что не хочешь забрать свои слова обратно?», но это только больше веселит меня. Мой смех звенит в тишине, и Алек слишком быстро сдаётся, улыбаясь и закатывая глаза.

Мне хватает нескольких секунд понять, как я на самом деле счастлива в этот момент. Улыбка медленно угасает, но ощущения лишь разрастаются. Алек не сразу понимает, отчего мой взгляд становится таким сконцентрированным на его лице, хмурая складка пролегает меж его бровей, когда он взором вопрошает, в чём дело.