— Не сразу. У Виктора имелось то, чем он всё это время мной манипулировал — моя мать, которую время от времени он позволял мне видеть.

Мои глаза сами выдают вопрос, когда наши взгляды встречаются. Очевидно, Виктор за столько лет не выработал иного метода манипулирования.

— Она жива, насколько мне известно, — отвечает мне Елай, но затем решает добавить. — Как и твоя, Лена, — опять же насколько мне это известно, так как ни одну, ни вторую я не видел уже довольно долгое время.

За его словами следует невозможная тишина. Я не могу в этот момент ни на кого смотреть, чувствуя внезапный прилив паники. Моя мать. Я настолько погрузилась в происходящее последних сорока восьми часов, что забыла о ней, стараясь забыть всё, что причинило столько боли. Я не рассказывала Алеку эту часть, но уверена, что за это мне не придётся чувствовать вину.

И почему я не сомневаюсь, что он и сам знал об этом?

Его рука оказывается на спинке моего стула, когда он встаёт надо мной.

— Но ты сбежал, — вновь вопрошает Алек таким свободным тоном голоса, словно пытается сделать вид, что ничего грандиозного сейчас не прозвучало.

Однако я по-прежнему чувствую на себе косые взгляды, смотря в этот момент только на Елая.

Он поднимает взгляд с руки Алека на меня. Голубоглазый не сразу продолжает, будто, наоборот, спрашивает меня, хочу ли я делать вид, что ничего не слышала, но я никак не реагирую на его призыв.

— Как только узнал о вас, — наконец, отвечает он, поняв, что я не собираюсь задавать никаких вопросов. — Вернее, о такой же, как я, что мгновенно переключила интерес Виктора с меня на себя. А ещё вернее, вашу пару. Я ведь всего лишь хромосом Y, неспособный принести ему того ребёнка, который ему необходим, так как девять месяцев его будет вынашивать обычная Альфа. А вот ты…

Я чувствую, что меня основательно тошнит, что даже приходится прикрыть рот и отвернуться, пытаясь выкинуть из головы образы, которые успели въесться в мои худшие кошмары, пока я ждала, что вот-вот это со мной произойдёт.

— Виктор стал одержим идей получить вас, — продолжает тем временем Елай, — ну, а я решил, что это и есть мой шанс, наконец, что-то изменить.

Я нахожу силы взять все эмоции под контроль. Уверена, у меня ещё будет время вдоволь посочувствовать себе.

— Он не собирался использовать нас с Алеком. Виктор хотел, чтобы я родила ребёнка от Паши, — вношу изменения, стараясь не представлять то, что говорю.

— От твоего сталкера? — удивляется Елай с коротким смешком, а затем качает головой. — Сомневаюсь, Виктор не рискнул бы тобой. Возможно только в качестве эксперимента, и-то когда бы у него уже был ребёнок от вас.

Я хмурюсь, пытаясь понять, почему он так упорно настаивает на Алеке, когда Виктор даже не собирался его похищать. Но я не успеваю озвучить мысль, внезапно Марко откашливается.

— Я, возможно, сейчас перейду некоторую черту бестактности и задену чьи-то нервы, но… — Марко украдкой смотрит на нас с Алеком, потом только мне в глаза. — Прости, чик-чик, — говорит он прежде, чем повернуться к Елаю. — Разве не идеальней было бы совместить вас с Леной, если ему так нужен был стопроцентно бессмертный ребёнок.

В этот момент я бросаю на Марко взгляд, — не убийственный, мне некогда ненавидеть его за вопрос, я задумываюсь о том, как много им стало известно.

— Нет, не идеальней, — тем временем отвечает Елай и указывает на нас с Алеком пальцем, привлекая моё внимание обратно. — А вот они — идеальные. Как мои родители, как её, как все, у кого родился такой же ребёнок, как мы. Если бы всё было так просто, у Виктора бы давно бегала целая армия голубоглазых. Всё дело…

— … в связи, — заканчиваю я за парня, вспоминая, как Виктор упорно навязывал этот бред. — Но это же глупость. Никакой связи нет, это просто…

— Любовь? — предлагает Елай. — Называй это, как хочешь, принцесса, но без этой химии никак. Лично я не сторонник чувств, поэтому склонен поддерживать в этом вопросе Виктора. Вы просто совместимы по всем параметрам ДНК, по природе или почему-то там ещё, что заставляет вас быть вместе.

Я не собираюсь разводить спор: слава богу, смогла перестать задаваться вопросом «что это?». Неважно, связь это или любовь — главное, что я просто хочу быть с этим человеком до конца своих дней.

— Итак, мы снова возвращаемся к моменту, что ты сбежал, — голос Алека не терпелив, он на свою гордость мог бы за отсутствие реакции на провокации отхватить золотую медаль.

Ему, как всегда, больше интересны нюансы и подводные камни, когда мне в принципе бы хотелось закончить этот разговор. Но я по-прежнему встревожена одной небольшой деталью, Елай продолжал делать акцент на «вас».

— Подожди, — перебиваю я Алека, обращаясь к голубоглазому. — Виктор просто говорил мне, что ему нужен ребёнок. И что это должно скоро произойти. При чём здесь Алек, если он всё это время находился бы здесь, а я — у Ордена.

Елай смотрит на меня каким-то жалостливым взором.

— Давай упростим это момент. — Он поднимает взгляд на Алека. — Как часто ты планировал в одиночку спровоцировать Орден и попасть к ним в плен?

Я запрокидываю голову, чтобы видеть Алека, ожидая, что он сейчас выдаст что-то умное, грозное или надменное, но он лишь выдерживает совсем короткую паузу, прежде чем возобновить разговор.

— Итак, вернёмся: ты сбежал и нашёл нас. Зачем?

Елай разводит руками, как бы отвечая мне, что он здесь ничего поделать не может, а я чувствую, как в рёбрах начинает что-то тревожно елозить. Конечно, я никогда не думала о ребёнке, не как о чём-то ужасном, что не должно ни в коем случае произойти, а как о настоящем моём ребёнке, которого собираются использовать для чего-то ужасного. Тем более о того человека, которого люблю.

Господи…

Я поджимаю губы, ощущая себя так, словно меня разом покинули все силы. Голова кружится, в висках стучит напряжение. Я не хочу больше слышать ни слова: всё закончилось, о каком возмездии я вообще могла говорить? Я не хочу этого касаться, не хочу снова что-то вспоминать, осознавать и делать какие-либо умозаключение. Я хочу убежать, желательно на другую планету, и никогда больше не переживать, что Виктор до меня вновь доберётся.

Но разве так можно?

Я заставляю себя собраться и вернуться к разговору, как раз, не так поздно, чтобы много упустить. Елай рассказывает, как много он успел насобирать информации на Орден в целом, чтобы осуществить один единственный план.

— У меня есть внутри свои люди, я знаю несколько месторасположений объектов Ордена, — говорит он, — но самое ценное — я знаю Виктора, его ходы и замыслы, я знаю его сущность и то, что он наверняка захочет предпринять. Но у меня нет того, что есть у вас — возможности, чтобы разгромить Орден раз и навсегда. А заодно, — голубоглазый смотрит на меня, на сей раз его глаза и правда горят голубым, — если мы объединимся, мы можем спасти мою и твою, Лена, мать.