– Поль Уохенстрия был не единственным вампиром в этомгороде. Есть другие, и они знают, что я охочусь на них. Они быстро узнают отвоем существовании и направят все свои силы, чтобы получить тебя.

Александрия почувствовала, что ее мускулы живота напряглись.

– Зачем я им? Я не понимаю этого. Почему все это должнослучиться именно со мной?

– Вы – сильный экстрасенс, человеческая женщина, способная кизменению в наш вид. Вампиры – это бывшие Карпаты перед тем, как они повернут.Среди нашего народа очень мало женщин и они очень ценятся.

Она воинственно вздернула подбородок.

– У меня для Вас новость, мистер Сэвэдж. Если в понятииваших людей лечить ваших женщин, так как вы лечили меня, то это значит беречьподобно сокровищу. И нет ничего удивительного, что их у вас мало. – Онакоснулась рваных ран, все еще видимых на горле. – Я не могу представить женщин,захотевших подобной чести. Я могу точно сказать, что мне это не понравилось.

– Я попросил тебя назвать меня Эйдан. Это необходимо, дажекогда мы одни. Чтобы мы пробовали вести себя, как люди, и поддерживали легенду,что мы – близкие друзья. Пока это не станет так на самом деле. – Его золотыеглаза слегка вспыхнули, почти останавливая ей сердце.

Ее пальцы крутили концы его рубашки, а волнение возрастало втишине, несмотря на успокаивающий тон его голоса.

– Кто еще живет здесь? Я знаю, что есть женщина. Я незабыла, что она не смогла вызвать скорую, даже когда я попросила ее. – Несмотряна попытки оставаться спокойной, Александрия не могла сдержать опасение игоречи в голосе.

Эйдан сделал шаг, вдруг оказавшись так близко, что онасмогла почувствовать тепло его тела.

– Моя экономка, Мэри, была чрезвычайно обеспокоена твоимистраданиями, Александрия. Это не было ее ошибкой, и я надеялся, что ты непоставишь ей это в вину. Она знала, что скорая не сможет тебе помочь. Я былединственным, кто мог облегчить твое страдание. Просто ты должна знать: онаочень сердита на меня из-за твоих мучений. Мэри была моей экономкой и членоммоей семьи в течение многих лет. Она та, кто будет присматривать за Джошуа всередине дня, пока мы сами не в состоянии это делать. Поэтому ты должнапопробовать подружиться с ней.

– Ты управляешь ею? Пьешь ее кровь? Заставляешь делать, то,что ты хочешь как марионетку? – взорвалась Александрия.

– Я никогда не пил кровь у Мэри, и не припомню, чтобы якогда-либо управлял ею. Она захотела остаться со мной, как это делалось в еесемье перед этим, по собственной воле. Она переживала за тебя, пока ты былабольна, потому что испытала сострадание. Я повторю еще раз и, возможно, тысможешь понять. Она не обращалась в скорую помощь, потому что врач не смог быоблегчить твои страдания. – Он не думал, что стоит ей говорить, что врачи сразубы обнаружили странный состав ее крови, а его вид никогда не должен бытьобнаружен. Их часто преследовали не только вампиры, но их еще искали ичеловеческие охотники на вампиров.

Его голос снова стал так холоден, что ее рот пересох отстраха. В его спокойствии было намного больше угрозы, чем в крике снеконтролируемым гневом. Алекс кивнула, пытаясь показать, что все понятно. Насамом деле ее мозг и тело были в полной прострации, и она практически не имелавозможности как-то это контролировать.

– Переведи дух. Не забывай дышать, Александрия. Твой мозгпытается справиться с травмой, как это было не раз до этого. Каждый раз, когдановое сообщение обработано, твое тело реагирует на это. Ты очень умная женщина;тебе нужно знать, что не будет легко, но ты пройдешь через это.

Слабая ироничная улыбка изогнула ее губы.

– Я пройду? Ты так уверен в этом? Это произойдет потому, чтоты приказал? – Ее подбородок поднялся, и в глазах вспыхнул вызов. – Ты так всебе уверен...

Он спокойно на нее смотрел, приводя в бешенство манерой,которую она стала уже узнавать. Наконец, Александрия вздохнула.

– Не волнуйся, я не обвиняю женщину.

– Мэри. – Шепнул он мягко сквозь белые зубы, точно касаниебархата по железу. Его золотые глаза были точно расплавленное золото и,казалось, могут ее поглотить.

Она с трудом сглотнула.

– Хорошо, Мэри. Я буду хорошо к ней относится.

Он предложил руку. Александрия пристально посмотрела на нее,затем, тщательно избегая контакта, проскользнула мимо него к двери. Эйдандвигался за ней словно тень. Тем не менее, она чувствовала его присутствиекаждой клеточкой своего тела, его тепло, его дыхание. Он был так близко к ней,что она буквально слышала, как их сердца бьются в одном ритме.

Туннель, по которому они шли, был узким и заканчивалсянаверху на первом этаже. Она была вынуждена остановиться, не дойдя до конца,так как волна слабости накатила на нее. Алекс оперлась на каменную стену ипопыталась успокоить дыхание. Эйдан сразу обнял своей рукой ее талию.

Ее пальцы вцепились в его рубашку.

– Я не могу сделать это. Извини. – В ее голосе невольнослышалось оправдание и опасение, прорываясь сквозь желание быть независимой отвлияния Эйдана. Он был очень сильным и таким же твердым, как скала. Он былвсем, и она могла опереться на него, тогда, как ее мозг протестовал противтравмы, которой был подвергнут.

Он держал ее словно ребенка, обещая защиту, несмотря на то,что внутри бушевал обезумевший зверь.

– Подумай о мальчике. Ему одиноко без тебя, он испуган. Ясделал все, что в моих силах, успокаивая его. Но он потерял многое в жизни, авоспоминания, которые у него есть о моем доме, обо мне, о моей семье – всеголишь внедрены в его память. Ничто не может заменить его любовь к тебе.Остальное пока может подождать. – Его голос был чистым волшебством, которомуневозможно противиться.

Этот чувственный шепот в ее голове словно уверял, что еслиона последует его совету, то все будет хорошо.

Его подбородок прикоснулся к ее макушке, слегка задержался,пока Эйдан упивался ароматом девушки, стараясь смешать их запахи. Его золотыеглаза смотрели пристально, и в них сквозило чувство собственности и голода, норуки оставались добрыми и нежными.

– Пойдем со мной, Александрия. Войди в мой дом пособственной воле. Раздели со мной эти мгновения и дом. Позабудь обо всем нанекоторое время, пусть это будет передышка после всех ужасов. Тебе нужен отдыхи в этом нет ничего страшного.

– Представить, что все нормально?

– Если ты хочешь именно этого, то пусть будет так. – Егопальцы легко массировали шею у основания затылка, творя своего рода волшебство.

В ее жизни было слишком много бед и никакого тепла, кромеДжошуа. Эйдан был так нежен, что даже если это была самая большая иллюзия насвете, Александрия все равно приняла его заботу. На каком-то уровне подсознанияона продолжала цепляться за него, полагаясь на его силу, но она отказываласьпродолжать в том же духе, опасаясь за трезвость рассудка. Ей нужна была хотя быиллюзия нормальной жизни, пусть и на короткое время.