Она сняла свитер, стянула брюки. Дронго просто стоял исмотрел. Мария расстегнула лифчик, и он увидел два маленьких тугих соска,словно изголодавшихся по любви. И подтянутый живот женщины-спортсменки, снесколькими характерными полосами от растяжении-после беременности и родов.«Почему я не увидел этого в первую ночь?» — вдруг подумал Дронго.

Мария подошла к нему совсем близко. Ему хотелось обнять этостройное, почти девичье тело и как-то успокоить, пригреть женщину с измученнойдушой и такой страшной, неустроенной жизнью. Но он просто смотрел на нее.

— Мария, — хрипло проговорил Дронго, — мы должны попытаться.

— Конечно, — женщина даже улыбнулась, развязывая емугалстук, — только потом.

Она потянула покрывало, и ее «дженнингс» упал на пол.

Впервые в жизни он действовал как в бреду.

Сцена в постели была отчаянным актом прощания с еще живымчеловеком. Они изнуряли себя ласками, не разрешая себе думать о предстоящем; вэту ночь они отдавались друг другу с какой-то безумной страстью, словнолюбовники накануне казни.

За окнами забрезжил рассвет, когда Мария, задыхаясь отбешеной гонки, легла рядом с ним.

— Я могу тебя попросить? — спросила она.

— О чем?

— В Ленинграде живет моя дочь. Запомни адрес, — она назвалаулицу и номер дома, — если можно, навести ее потом. Я не знаю твоего задания,но если сможешь вернуться, не забудь.

— Что ты несешь, — мрачно проговорил он.

— Не надо притворяться. Все и так ясно. Знаешь, я вое времядумала, что будет, если ты попадешь к ним раньше срока. Как мне в тебястрелять? Я бы не смогла.

— Молчи, — он чувствовал, что его нервы на пределе, — ненадо ничего говорить.

— Хочешь, я открою тебе одну тайну? — вдруг спросилаженщина. — Не хотела рассказывать тебе, но сейчас можно. Знаешь, ведь мы стобой раньше встречались.

— Не может быть, — выдавил он, — я сразу запоминаю лица.

— А меня не запомнил, — улыбнулась сквозь слезы Мария. — Ввосемьдесят первом году в Ленинграде. Ты был на вечеринке у Славика. Помнишь?Тогда и я там была с мужем. Это было одиннадцать лет назад. Мы как раз улеталив Афган.

— Ты… — Дронго начал вспоминать каких-то людей, молодых,шумных, влюбленных. На вечер он попал случайно, со своим другом. И дажепознакомился там с одной девушкой. Но этих двоих он запомнил. Муж и жена.Правильно. Военный летчик, молодой, красивый парень. Капитан или майор. Как егозвали? Фамилия… Рогов, верно Рогов. А девушка, его жена. Она была, кажется, скосичками. С такими смешными косичками. Неужели это Мария?

— Постой. — Он изумленно приподнялся на локте. — Значит,тебе тогда было двадцать три. Эта девушка с косичками…

— Да, я. Мне было тогда действительно всего двадцать тригода. Знакомые говорили, что я очень молодо выгляжу. Мы были женаты уже пятьлет. Тогда моей дочери исполнилось четыре года, сейчас пятнадцать. Она кончаетшколу в будущем году.

— Значит, ты Рогова.

— Ты даже вспомнил нашу фамилию. Но это по мужу.

— Как тебя зовут?

— Ирина. Ирина Кислицына.

— Как же ты меня узнала? Ведь прошло одиннадцать лет. Я такизменился. И ты, тебя не узнаешь. Помню твои светлые волосы.

— Они стали седыми после смерти мужа, и я перекрасилась вбрюнетку.

— А косы? У тебя были такие чудные косы.

— Снайперам на войне они не нужны.

— Как же ты могла меня узнать?

— По походке. Тогда еще смеялись над тобой. Ты ходишь,широко расставив ноги, как бывшие балероны или матросы — в качку. Тебя трудно скем-то спутать. Кроме того, глаза, жесты. Ты мне понравился еще тогда. Муж тожеобратил на тебя внимание. Кстати, я совсем не помню твоей фамилии. А имя помню.Тебя звали…

И она прошептала его имя.

Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться.

— Зачем ты мне это сказала?

— Чтобы ты понял: у меня нет желания уходить. Я знаю правилаигры, мистер Фридман. Я не имела права подставляться. У меня нет никакихшансов.

— Хорошо, — с неожиданной злостью проговорил Дронго, — тогдая пойду и просто сдамся бельгийским властям. Как русский шпион. Меня все равнопотом выдадут американцам, а ты сумеешь спастись.

— Не получится, — Мария смотрела в потолок, — тебе неразрешат дойти до полицейского участка. Ты должен застрелить меня, и тогда тебяарестуют на законных основаниях. И только в этом случае тебе поверятамериканцы.

— Откуда ты знаешь?

— Я работаю уже много лет, Дронго. Ты выдающийся аналитик,об этом все знают. А я профессиональный убийца. Если у меня случился провал вПариже, значит, меня должны ликвидировать в Брюсселе. И это сделать должен ты.

В этот момент раздался резкий телефонный звонок. Обавздрогнули. Дронго подошел к телефону.

— Мария Грот в вашем номере, мистер Фридман? — спросилипо-английски.

Притворяться не было смысла.

— После завтрака вас будет ждать автомобиль. Прямо у входа.Водителя зовут Яан.

Дронго положил трубку и обернулся.

Мария держала в руках свой «дженнингс».

В первый момент он даже обрадовался. Женщина могла всерешить, сама выстрелив в него. Но она почему-то медлила. Пистолет дрожал в ееруке.

А Дронго стоял голый посредине комнаты, глядя в дулопистолета, наставленное прямо на него. Наконец она опустила оружие.

— Не могу, — прошептала Мария, — вот теперь не могу.

Он медленно прошел в ванную. Умылся ледяной водой, вернулсяв комнату.

— Это был бы лучший вариант, — заметил он.

— Думаешь, я не стреляла из жалости, — зло возразила Мария,— просто твоя смерть ничего не даст. Я только загублю всю операцию. Будь онипрокляты — все эти сволочи из КГБ, ЦРУ, МИ-5, МИ-6, МОССАД. Все эти рассадникизаразы. Они никому ничего хорошего не принесли. Будь прокляты все войны на свете.И горячие и холодные. Вы, мужики, стреляете друг в друга от удовольствия иизбытка жизненных сил, а мы остаемся вдовами с вашими детьми.

Он слушал эти проклятия, в который раз думая, как ему всенадоело.

Больше они не сказали друг другу ни слова. Только уже выходяиз номера, она вдруг взглянула на него.

— Ты не забыл адрес в Ленинграде?

— Не забыл. Между прочим, город называется сейчасСанкт-Петербург.