— А французы и не обнаружили, — вдруг произнес Олвинг, глядяему в глаза, — просто нам очень помогли. Перебежчик из бывшего эстонского КГБсообщил, как можно найти Марию Грот. Он участвовал в операции по подготовкеликвидации Ощенко в Англии.

Удар был страшной силы. У него потемнело в глазах. Значит,российская разведка его рассчитала заранее, включив труп Марии Грот в эту игру.Значит, ее запланированная смерть была такой же неизбежностью, как и убийствоХайнштока. Дронго почти задыхался.

— Выпейте, — протянул ему стакан с виски Риггс, —предательство всегда плохо действует на людей, — не понял англичанин истинныхмотивов его негодования. Или сделал вид, что не понял.

Дронго глотнул, ничего не соображая, закашлялся и, поставивстакан на столик перед собой, вытер невольно выступившие слезы.

Больше всего на свете ему хотелось плюнуть на все, встать иуйти. Но нужно было держаться до конца. Выход своим эмоциям он разрешит вдругое время, в другом месте и против других людей.

Конечно, Дронго сразу просчитал все варианты. Российскаяразведка, кроме Либерман, послала еще одного перебежчика, сообщившего о Марии.Олег Николаевич ему наврал: не было никаких бдительных французов или англичан.Просто те и другие получили информацию по нескольким каналам, как и полагалосьв разведке. Появление профессионального убийцы — Марии Грот и ее обнаружениебыли частью дьявольской игры его собственных хозяев.

— У вас есть что-нибудь от головной боли? — спросил он уРигтса. Тот кивнул и пошел к дверям. Через минуту вошедший незнакомец принес нанебольшом подносе таблетку и стакан воды.

— Надеюсь, это действительно от головной боли, — пробормоталДронго, принимая лекарство.

— Я понимаю, — участливым тоном произнес Риггс, — всегданеприятно проигрывать. Вы хотите сказать еще что-нибудь?

— Ничего. Кроме того, что моя помощница должна получитьсегодня вечером от меня сообщение. Если его не будет, операция по ликвидацииОщенко переносится, и они приступают ко второму, резервному варианту.

— Вы его знаете?

— Разумеется, нет. Разве у вас принято сообщать резервныеварианты исполнителям основного? Тогда для чего они нужны?

Олвинг снова подал голос:

— Как вы найдете друг друга?

— Она сама найдет меня. Мы должны встретиться сегоднявечером в Брюгге. Она не будет ко мне подходить, и вы ее не сможете взять. Этоисключено.

— Где именно? — спросил Риггс.

— На центральной площади. Я знаю точное место по фотографиям.

— Какой сигнал вы ей подадите?

— Газета в моих руках означает конец операции.

— Как зовут вашего агента?

— Мария Грот.

— Настоящее имя?

— Не знаю. Неужели вы считаете, что я мог его знать? А еслибы даже и знал, сообщил бы вам?

— Почему вы нам все рассказываете? — подозрительно выдавилОлвинг.

— Не вижу смысла скрывать. Операция провалилась, значит, намнужно убираться отсюда. Против вас я ничего не делал, против бельгийскихвластей — тем более. Ликвидировать меня вам не имеет смысла, наши и так знают,что Ощенко в ваших руках. С Либерман не получилось, ну и не надо. Мы найдемвторой вариант, где меня, конечно, уже не будет, а вам нужно подумать, какобеспечить безопасность столь ценного осведомителя, как Ощенко. Вот и все.

В гостиной наступило молчание.

— Похоже, вы правы, — задумчиво произнес Риггс, — но вы несчитаете, что это ваше последнее задание? Профессионал вашего класса не имеетправа ошибаться.

— Знаю, — кивнул Дронго, — но это уже мои проблемы.

— Она профессиональный убийца, — напомнил Риггс, — вы можетеи не вернуться живым.

— Только не нужно меня пугать.

— Я, предупреждаю.

— Я всегда помню об этом.

— Может, я вам дам свою визитную карточку? В жизни бываютразные моменты, — предложил Риггс.

Дронго колебался. Сейчас нельзя было поддаваться слишкомявно.

— Не надо, но я подумаю над вашими словами.

Он поднялся.

— Я могу идти?

— Да, — кивнул Риггс, — вас отвезут обратно. Еще одинпоследний вопрос. Если хотите, не отвечайте.

— Слушаю вас.

— Вы действительно не знали, что Марию Грот выдал вашперебежчик? Или просто разыграли смущение?

— Я действительно не знал, для меня это было большим ударом.До свидания.

Когда разведчик вышел, Риггс взглянул на коллегу.

— Что вы об этом думаете?

— Не верю ни одному его слову. Но он прав. Их операцияпровалилась, и теперь они будут идти по второму этапу.

— А что с ним делать?

— Ничего. Он уже не представляет никакой ценности. Мы о немвряд ли когда-нибудь услышим.

— Послать наблюдение?

— Как хотите. На всякий случай можете послать, но когда онвернется из Брюгге, снимите. Думаю, у него будет масса неприятностей со своимихозяевами. А нас он уже не должен интересовать.

«Потерять» наблюдение было для него проще всего. Дронгохорошо знал законы спецслужб. Затеряться в стране, где действует аппаратконтрразведки, практически невозможно. Для слежки иногда используются несколькодесятков агентов, перекрывающих любые возможности исчезнуть. Но в чужой странени одна контрразведка не имеет такого преимущества. К объекту могут бытьприставлены три, максимум пять агентов, а это значит, что тот при большомжелании всегда может «раствориться» в толпе.

Дронго терпеливо позволил английским агентам сопровождатьего до Брюгге, а затем на центральной площади, войдя в хорошо знакомый магазин,просто воспользовался запасным выходом. И еще через минуту вошел в другоймагазин, на параллельной улице. Через полчаса он был уже в поезде на пути вАнтверпен.

Вечером того же дня Дронго оформлял билет на самолет«Люфтганзы», следующий из Гамбурга в Нью-Йорк. Англичане разыскивали его повсей Бельгии, а между тем самолет, в котором он находился, приземлился внью-йоркском аэропорту ДФК.[8] Это была часть продуманной операции, и ондобросовестно выполнял все инструкции.