Она помолчала.

– Эркюль Пуаро… – сказала она через какое-то время. – Теперья вспомнила. Это рок. – И двинулась к двери. Держалась княгиня очень прямо,хотя видно было, что ходит она с трудом.

– Voilà une grande dame,[26] – заметил мсье Бук. –Что вы о ней думаете, мой друг?

Пуаро в ответ только покачал головой.

– Судьба, – повторил он. – Интересно, что она хотела этимсказать?

Вслед за княгиней пригласили графа и графиню Андрени. И темне менее граф пришел один. Вблизи было еще заметнее, как он красив, –широкоплечий, с тонкой талией, рослый. Если б не длинные усы и широкие скулы, всвоем хорошо сшитом костюме он вполне мог бы сойти за англичанина.

– Итак, господа, чем могу служить? – спросил он.

– Видите ли, мсье, – сказал Пуаро, – сложившиесяобстоятельства обязывают нас опросить всех пассажиров.

– Конечно, конечно. – Граф был любезен. – Вполне понимаювас! Однако боюсь, что мы с женой вряд ли вам поможем. Мы спали и ничего неслышали.

– Вы знаете, кто был убит?

– Я понял, что убили высокого американца с удивительнонеприятным лицом. Он сидел вон за тем столиком. – И граф кивнул на стол,который занимали Рэтчетт и Маккуин.

– Совершенно верно, мсье. Я хотел спросить, известна ли вамфамилия этого человека?

Вопросы Пуаро явно озадачили графа.

– Если вы хотите узнать его фамилию, посмотрите в паспорт:там все должно быть указано.

– В паспорте стоит фамилия Рэтчетт, но это не настоящая егофамилия, – объяснил Пуаро. – На самом деле это Кассетти, организатормногочисленных похищений и зверских убийств детей. – Он пристально наблюдал заграфом, но на последнего его сообщение, по-видимому, не произвело никакоговпечатления. Он удивился, не более того.

– Вот как! – сказал граф. – Это проливает свет на убийство.Очень своеобразная страна Америка.

– Вы, вероятно, бывали там, господин граф?

– Я прожил год в Вашингтоне.

– И вероятно, знали семью Армстронг?

– Армстронг, Армстронг… Что-то не припомню… Столько людейвстречаешь!.. – Граф улыбнулся и пожал плечами. – Однако не будем отвлекаться,господа. Чем еще могу быть полезен?

– Скажите, граф, когда вы легли спать?

Пуаро украдкой взглянул на план. Граф и графиня Андренизанимали смежные купе, места номер двенадцать и тринадцать.

– Мы попросили постелить постель в одном купе, а когдавернулись из вагона-ресторана, расположились в другом…

– Это было купе номер…

– Номер тринадцать. Мы играли в пикет. Часов в одиннадцатьмоя жена отправилась спать. Проводник постелил мне, я тоже лег и проспал доутра.

– Вы заметили, что поезд остановился?

– Я узнал об этом только утром.

– А ваша жена?

Граф улыбнулся:

– Моя жена в поезде всегда принимает снотворное. И вчера онатоже приняла свою обычную дозу трионала. – И, помолчав, добавил: – Оченьсожалею, но ничем больше не могу вам помочь.

Пуаро протянул графу листок бумаги и карандаш:

– Благодарю вас, граф. Простая формальность, но тем не менеея попросил бы вас написать здесь ваше имя, фамилию и адрес.

Граф писал, тщательно выводя слова.

– Пожалуй, лучше будет написать мне самому, – сказал онлюбезно. – Название моего родового поместья слишком сложно для людей, незнающих венгерский.

Граф отдал листок Пуаро и поднялся.

– Моей жене нет никакой необходимости приходить: она незнает ничего такого, о чем бы я вам не рассказал.

Глаза Пуаро хитро блеснули.

– Конечно, конечно, и все же мне бы очень хотелось задатьодин маленький вопросик графине.

– Уверяю вас, это совершенно бесполезно. – В голосе графазазвучал металл.

Пуаро смущенно заморгал.

– Чистейшая формальность, – сказал он. – Но, понимаете ли, совершеннонеобходимая для моего отчета.

– Как вам будет угодно, – неохотно уступил граф. Короткопоклонился на иностранный манер и вышел из вагона.

Пуаро протянул руку за паспортом. Там были проставлены имя,фамилия графа и его титулы. Далее стояло: «…в сопровождении жены. Имя –Елена-Мария, девичья фамилия – Гольденберг, возраст – двадцать лет». Прямо наимени расползлось большое жирное пятно – очевидно, след пальцев неаккуратногочиновника.

– Дипломатический паспорт, – сказал мсье Бук. – Мы должны бытькрайне осторожны, мой друг, и никоим образом их не обидеть. Да и потом, чтообщего могут иметь с убийством такие люди?

– Не беспокойтесь, старина. Я буду сама тактичность. Ведьэто чистейшая формальность.

Он понизил голос – в вагон вошла госпожа Андрени. Прелестнаяграфиня явно робела.

– Вы хотели меня видеть, господа?

– Это чистейшая формальность, графиня. – Пуаро галантновстал навстречу даме и указал ей на место напротив. – Мы хотим спросить вас,может быть, вы видели или слышали прошлой ночью что-нибудь такое, что могло быпролить свет на это убийство?

– Абсолютно ничего, мсье. Я спала.

– Но неужели вы не слышали, какая суматоха поднялась всоседнем купе? У американской дамы, вашей соседки, началась истерика, она чутьне оборвала звонок, вызывая проводника.

– Я ничего не слышала, мсье. Видите ли, я приняла снотворное.

– Понимаю. Не смею вас дольше задерживать. – Она поспешилаподняться, но Пуаро остановил ее: – Одну минуточку, скажите мне, ваше имя,девичья фамилия, возраст и так далее записаны здесь правильно?

– Да, мсье.

– В таком случае соблаговолите подписать это заявление.

Быстрым изящным наклонным почерком она расписалась: ЕленаАндрени.

– Вы ездили с мужем в Америку, мадам?

– Нет, мсье. – Она улыбнулась и слегка покраснела. – Мытогда еще не были женаты: мы обвенчались год назад.