хронически больных детях и детях-инвалидах, возник новый интерес к православию, началось обсуждение вопросов семьи и того вреда, которое наносит детям жизнь в «безбожном мире»212. Появился глубокий интерес к свежим голосам, к тому, что молодые писатели и литературные критики могли сказать о происходящем вокруг них. Это особенно хорошо заметно в номерах журнала второй половины 1990 года, когда протесты в странах Балтии и в Грузии и последовавшее за ними провозглашение независимости этих стран положили начало распаду Советского Союза. Седьмой номер 1990 года, например, начинался с эссе старшеклассников из Москвы, посвященных вопросам свободы, а в предисловии к интервью с преподавателем Московского государственного института иностранных языков имени Мориса Тореза А. Никольским говорилось: «Всему, даже свободе, нужно учиться с детства. Как учиться свободе и кто же сможет преподавать этот „предмет“, если в ее условиях не жили сами учителя?»213 В последующих номерах 1990 года продолжалось обсуждение важных вопросов, встающих перед детской литературой: девятый номер рассказывал о том, как представляют себе демократизацию, идеологию, фальсификацию истории, общественные ценности и технологическое будущее общества молодые литературные критики, рожденные в 1960‐х и в 1970‐х годах214.

К 1991 году перемены в стиле и в содержании статей стали еще заметней. По данным Российской национальной библиотеки, первый номер за 1991 год так и не вышел; общее настроение последующих номеров журнала и их внешний вид оказываются куда мрачнее – в прямом и в переносном смысле. На обложке второго номера был, например, изображен понурый, замерзший волк в поношенном зимнем тулупе, он опустил хвост в прорубь и пытается ловить рыбу215. В статьях то и дело сквозил пессимизм – наступал кризис, который во второй половине 1991 года привел страну к окончательному коллапсу. Разрыв между литературой и жизнью стал символом переломного момента в обществе в целом, и этот разрыв в конце концов привел к краху советской идеологии:

В жизни были тюрьма, лагерь, ссылка. В книжках – вдохновенный труд и увлекательные приключения на просторах Севера. В жизни – тесная саратовская коммуналка и низкие козни со стороны «братьев-писателей». В книжках – чудесная дружба и мечтательная любовь кристально чистых героев, их победы, слава, ордена216.

В 1991 году распался Советский Союз, и за три года в стране произошли разительные перемены. До 1994 года журнал в полной мере концентрировался на социальных проблемах, но постепенно в статьях начал проскальзывать реакционный тон. В статье Нины Велиховой «Детство, отрочество и юность не по Толстому» и в других подобных публикациях высказывалось заметное беспокойство: в России больше не существует детства, больше нет летних лагерей, достойных учителей и законов, защищающих детей217. Велихову более всего волновало, что «никто не заботится об охране души ребенка», она предсказывала, что такая ситуация приведет к полномасштабной социальной катастрофе. Велихова утверждала, что в советское время «заботу о духовном строе ребенка брала на себя литература»; теперь, как ей казалось, этого уже нет. Поскольку детство – «самая важная часть формирования психики и интеллекта человека, его способностей, его духа, его сердца», пренебрежение детьми в этой трудной ситуации являлось, по мнению Велиховой, настоящим преступлением218. Эта статья выражала типичную, широко распространенную реакцию того времени и серьезную тревогу по поводу начавшегося в 1991 году распада детской культуры.

Как и многие другие начинания, возникшие еще в советский период, журнал «Детская литература» в конце концов не сумел выжить в эпоху сложных экономических и социальных перемен. После значительной реорганизации и почти полной смены редакторского состава в 1997 году журнал превратился в бастион консерватизма и с религиозным рвением посвятил себя защите советских представлений о детстве. В этот последний период существования, с 1997 по 2004 год, «Детская литература» занималась почти исключительно советским прошлым. Перед тем как закрыться, журнал под руководством нового главного редактора Игоря Нагаева попытался снизить затраты и для этого уменьшил тираж до 3500 экземпляров – минимального за все время своего существования. Попытки превратиться в прибыльное издание и поиск различных грантов часто упоминались на страницах журнала, но в 1999 году он представлял почти исключительно одного Нагаева. Теперь в журнале прославлялись советские авторы, православие и героическое прошлое России, интерес к детской литературе был практически потерян, вместо этого в статьях постоянно оплакивалось былое величие страны.

С 1985 по 2004 год журнал «Детская литература» своими критическими статьями активно участвовал в культурном обновлении, начавшемся во время перестройки, и резко затормозил эту деятельность в период затяжного кризиса и культурных пертурбаций. Исследуя публикации журнала за два десятилетия, можно прийти к выводу, что, если бы не прекратилась государственная поддержка, советские организации, связанные с детской литературой, попытались бы включиться в процесс обновления, запущенный перестройкой: в 1980‐х годах журнал начал поддерживать молодых авторов и пропагандировать свежие голоса. Однако это продолжалось недолго, и начинающим авторам пришлось искать помощи и поддержки в других местах, по большей части в социальных сетях, например «Живом журнале» и «ВКонтакте», а также в новых журналах и альманахах, таких как «Кукумбер», «Трамвай», «Мы»219. В какой-то момент роль поддержки молодых талантов перешла к малым элитным издательствам, появление которых было обусловлено именно необходимостью заполнить эту пустоту.

Прошло несколько лет, прежде чем возникли новые литературно-критические журналы – «Вестник детской литературы» и «Детские чтения». Оба родились в Санкт-Петербурге и приняли на себя важную функцию поддержки и продвижения новой российской детской и подростковой литературы. «Вестник детской литературы» издавался при поддержке петербургского отделения Союза писателей России, поначалу как ежеквартальное издание; первый его выпуск появился в 2010 году. Редакционную коллегию «Вестника» составили исследователи детской литературы и авторы детских книг, главным редактором стала Татьяна Федяева. Каждый номер журнала содержал рецензии на отечественные и зарубежные произведения для детей и подростков, в некоторых номерах даже разбитые по жанрам – рассказ, повесть, роман, поэзия, а также секции, посвященные теории и истории литературы, эссе о переводах и проблемах детского чтения. Журнал освещал конференции, публикации и другие события, связанные с детской литературой220.

«Вестник» по-прежнему часто обсуждал советскую детскую литературу и даже порой сетовал по поводу ее исчезновения, но в нем все же активно рецензировались новые тексты, отечественные и переводные. В каждом номере (за исключением № 10, вышедшего в 2015 году и полностью посвященного восьмидесятилетию Альберта Лиханова) присутствовали одна-две статьи о современной литературе. Например, в № 2 за 2011 год А. В. Давыдова рассказывала о юмористической литературе для детей, включая современные юмористические рассказы221. Журнал активно поддерживал детскую литературу,