Утром начался снегопад, к обеду город накрыло снежнымпокрывалом толщиной пять дюймов. По радио сообщили, что завтра занятия в школахотменяются: ночью опять ожидался сильный снегопад, а к утру – буран.

Олимпия решила позвонить свекрови, узнать, как там она. Надопредупредить ее, чтобы не выходила из дому – с учетом похолодания гололеднеизбежен, не дай бог, поскользнется и сломает ногу или руку. Олимпия набраланомер, но в ответ раздались длинные гудки.

Олимпия просидела на работе почти до шести, а потом такдолго ловила такси, что совсем окоченела. Домой приехала, продрогнув до костей.Макс сидел в подушках и смотрел кино по видео. Он был с ног до головы намазанцинковой болтушкой.

– Привет, солнышко. Как ты?

– Чешется! – жалобным голосом пожаловался Макс. Унего опять поднялась температура.

На работе у нее выдался ужасный день, сплошные стрессы. АГарри оставил на автоответчике сообщение, что из-за неотложных дел вернется нераньше девяти. Уж скорее бы Чарли приезжал! Хоть Максу повеселее станет. Вид умалыша был совершенно несчастный. Чарли с ним прекрасно ладил, и Олимпия оченьна него рассчитывала. Отсутствие мужа было весьма некстати, особенно учитываяее собственное недомогание.

Она приготовила себе и Максу куриный бульон, запекла пиццу вмикроволновке, но аппетита у малыша не было никакого. Да и самой Олимпии естьне хотелось. Она заставила себя выпить кружку горячего бульона, чтобы немноговзбодриться.

Едва Олимпия уложила малыша спать, погасила свет инаправилась к себе, предвкушая горячую ванну, как раздался звонок.

Звонила Фрида справиться о здоровье внука.

– Бедняжка, у него такой жалкий вид! Весь обмазанболтушкой. У него сыпь даже на ушах, на носу, во рту…

– Бедненький… А как твоя простуда? Или это вируснаяинфекция?

– Не знаю, – созналась Олимпия. – Боюсьподумать, что будет, если я к субботе не приду в себя.

– Я тоже, – пробурчала Фрида.

Олимпия не узнавала голоса свекрови. Сначала она незаметила, но теперь отчетливо слышала, что та говорит как-то невнятно. Олимпиясначала подумала, что свекровь выпила чего-нибудь крепкого, но потом онаиспугалась, не инсульт ли это. Пять лет назад у Фриды случился инфаркт, но стех пор на здоровье она не жаловалась.

– С тобой все в порядке? – забеспокоилась Олимпия.

– М-м… да… – Старушка замялась, и невесткауловила, что голос у нее дрогнул. – Честно говоря, сегодня со мной кое-чтопроизошло, – смущенно проговорила Фрида.

Она дорожила своей независимостью, прекрасно справлялась схозяйством и не хотела быть никому обузой. Когда заболевала, старалась неговорить о своих болячках, а признавалась обычно спустя много дней.

– Что случилось? – встрепенулась Олимпия, вочередной раз вытирая нос.

Последовала долгая пауза, и Олимпия вдруг испугалась, незаснула ли Фрида с трубкой в руке. Нет, она определенно выпила.

– Фрида? – окликнула Олимпия и услышала слабыезвуки в трубке.

– Прости… У меня немного голова кружится. Когдаобъявили, что будет метель, я решила, пока погода позволяла, дойти до магазина.Поскользнулась. Но теперь все в порядке. – Судя по ее голосу, в этоверилось с трудом.

– Что случилось? Ты не ушиблась?

– Ничего серьезного, – успокоила Фрида. –Через несколько дней буду в норме.

– Что значит «в норме»? Ты с врачом говорила? Чтосказал врач?

Снова повисла долгая пауза.

– Я сломала лодыжку, – призналась Фрида. –Под снегом оказался лед, ну я и поскользнулась… Так обидно! А еще под ногисмотрела, осторожно шла…

– О господи, ужас какой! Так ты была у врача? Почемумне сразу не позвонила?

– Я же знаю, как ты на работе занята. Не хотелабеспокоить. Я позвонила Гарри, но не дозвонилась. Совещание…

– Он до сих пор совещается, – сказала Олимпия,крайне расстроенная происшествием и тем, что ничем не смогла помочь. –Надо было мне позвонить, Фрида! – И как она там одна справилась?!

– Ничего страшного, меня на «Скорой» увезли вуниверситетский госпиталь.

Фрида не сказала, что это было целое приключение и втравматологии она проторчала до вечера.

– Так у тебя нога в гипсе?

Олимпия была в ужасе. Что там ветрянка, что бронхит, что еесобственная простуда!

– По самое колено.

– Как же ты домой добралась?

– Никак.

– Никак? Так ты где?! – Час от часу не легче!

– Пока еще в госпитале. Они меня одну не отпустили.Представляешь, теперь несколько недель на костылях скакать! Слава богу, что яне сломала шейку бедра!

– Боже мой, Фрида! Я сейчас же приеду за тобой.Поживешь у нас.

– Ни за что! Не хочу быть вам обузой. Завтра мне станетлегче. А на бал я все-таки поеду!

– Конечно, поедешь. Мы достанем тебе кресло-коляску.

У Олимпии в голове уже крутилась мысль, как это можнобудет организовать. Ну почему все неприятности словно дожидались этой последнейперед балом недели, чтобы обрушиться на них?!

– Нет, я пойду своими ногами! – заупрямиласьФрида, хотя врачи ей уже сказали, что несколько недель она не сможет наступатьна левую ногу. Придется передвигаться на костылях. Но она твердо решила никогоне утруждать. Как всегда, она была уверена, что справится сама.

– Переночуешь у нас. Ты же болела ветрянкой, да?

– Наверное. Если б я это помнила! Это меня как раз непугает…

Но Олимпия знала, что у пожилых людей ветряная оспа можетперейти в опоясывающий лишай. Однако оставлять Фриду дома одну тоже былонельзя. Чего доброго, снова упадет и сломает что-нибудь еще. Она должна сейчасжить у них.

– Не хочу беспокоить вас с Гарри и детей, – упрямоповторила Фрида. Речь ее опять стала сбивчивой.

Олимпия наконец поняла: женщине наверняка далиобезболивающее.

– Ты нас совсем не побеспокоишь, а в больнице тебеделать нечего. Тебя могут отпустить сегодня?

– Думаю, да, – через силу проговорила свекровь.

– Я позвоню и справлюсь у сестры, потом тебе перезвоню.

Олимпия записала номер палаты и телефон сестринского поста.Фрида четко повторила номер и опять стала извиняться за причиненные неудобства.

– Успокойся и отдыхай! – строго приказала Олимпияи положила трубку. Попыталась дозвониться до Гарри, но его персональная линиябыла переключена на автоответчик, а секретарша давно ушла. Был уже девятый часвечера.

Олимпия позвонила в клинику, и ее заверили, что у миссисРубинштейн все в порядке и ее оставили на ночь только для того, чтобы ей непришлось быть дома одной. Поскольку у нее были сильные боли, ей дали викодин,но необходимости держать ее в клинике нет. Для ее возраста здоровье у нее удивительнокрепкое и рассудок ясный. Дежурная сестра назвала ее «душкой». С этим Олимпиябыла согласна.