— Давай уедем.

Я слабо усмехнулась, головой покачала, а Горин присел на корточки и лбом мне в спину упёрся.

— Лиля, не поступай так. Ты думаешь, я не знаю, зачем ты это делаешь? Давай уедем, — он руки на мои бёдра положил и сжал их. — Плюнем на всё и поедем на дачу. Вот увидишь, завтра ты проснёшься и думать забудешь о своих обидах.

— Я не обижаюсь на тебя, Лёша. И никуда с тобой не поеду.

— Девчонка глупая. — Он вздохнул. — Я же всё делал, как ты хотела.

— Замолчи.

— Всё для тебя.

— Разве?

Он целовал мою спину, я чувствовала прикосновение губ сквозь тонкую ткань платья, ладони поднялись по моему животу к груди, я хотела подняться, но он не позволил.

— Ты же понимаешь, как это глупо, — сказал он. — Если ты думаешь, что я просто отдам тебя этому типу… Тебе не такой мужчина нужен.

Я оттолкнула его руки и всё-таки поднялась.

— Вот именно, — гневным шёпотом сказала я. — Мне нужен мужчина, а не чужой муж. И встань с колен, ты пьян. — Я платье поправила. — Лучше следи за женой. Эта идиотка уже напилась, что она при Севастьянове ляпнуть может — неизвестно.

— Пусть об этом Лиза заботится, это была её гениальная идея. — Алексей Дмитрич нехорошо усмехнулся. — Ей ведь так хочется всё держать под контролем.

Горин пересел на шезлонг, а потом и вовсе развалился на нём. Я смотрела на него сверху, а когда он руку ко мне протянул, по этой самой руке его ударила. Он всё-таки был пьян. Со стороны не слишком заметно, но уже начал заговариваться.

— Ты с ним спишь? — Я не ответила, руки на груди сложила, принимая вызывающую позу. А он с огорчением кивнул. — Спишь. И как? Он лучше меня?

— В некоторых вещах, — сказала я, пытаясь его уколоть.

— Это в каких же?

Я долго смотрела на него, потом сказала:

— Он не уходит после секса к жене.

Лёшка поморщился.

— Я не к ней ухожу, ты же знаешь.

— Знаю. Ты уходишь к своей карьере. Не дай Бог тебя утром у моего дома увидят.

Он снова ко мне руку протянул.

— Лиля, не бросай меня, а?

Я глаза закатила, не в силах выносить это пьяное нытьё.

— Прекрати, пожалуйста. Что ты мне сердце рвёшь?

— А оно рвётся?

— Лёша, ты иногда бываешь невозможен. В который раз мы это обсуждаем?

— Но ты каждый раз ко мне возвращаешься. А я тебе прощаю, заметь.

Я руками развела.

— Ещё бы ты меня не прощал!..

— Да, прощаю! — вдруг повысил он голос. — Потому что люблю тебя, дуру! Это ты всю жизнь нам обоим поломала.

— Опять двадцать пять, — проговорила я в сторону. — Я не виновата в том, что ты спьяну трахаешь всё, что шевелится. Вот тебе и результат: жена-алкоголичка и притом дура.

— Не такая уж она и дура.

— Серьёзно? Так что ты от меня хочешь? Иди к ней, и живите счастливо!

Он с шезлонга поднялся, при этом покачнулся, и едва вместе с ним в бассейн не свалился. Но когда выпрямился, глаза горели непримиримым огнём.

— А ты с этим будешь, да?

Я ему с готовностью и ехидством поддакнула.

— Да, и буду очень счастлива.

— Как же. Ты не умеешь быть счастливой, — выдохнул он мне в лицо. Покрутил рукой у своего виска. — У тебя мозги вверх тормашками, ты же не можешь жить, как нормальная баба. Ты всё самокопанием занимаешься.

Я встала в позу, упёрла руки в бока, хотя его слова и тон задели за живое.

— Может, потому что я не баба?

— Конечно, ты у нас бизнес-вумен хренова! О чём мечтаешь, сам дьявол тебя не разберёт. — Он нехорошо усмехнулся. — Скоро своими тортиками президента кормить будешь.

Я нахмурилась и пожелала ему:

— Иди к чёрту!

— А разве я не прав? — Лёшка схватил меня за руку и снова к себе развернул. — Скажи: не прав? И, может, жена у меня не академик, зато понимает, что мужику нужно: дом и дети. А не твои дурацкие кексы и амбиции.

— Отпусти меня, — потребовала я. — Отпусти, а то закричу.

— Кричи. — Горин развернулся и даже рукой взмахнул, призывая меня осуществить угрозу. — Кричи. Пусть все знают, пусть прибегут. Этот твой Казанова столичный примчится и даст мне в морду, а я расскажу ему…

Больше я ждать и слушать не стала, и съездила ему по физиономии, от всей души. Лёшка от неожиданности отступил, пальцы разжал и схватился за щёку. А я направилась по газону обратно к навесу.

— Лиля! — раздалось мне вслед. — Лиля, ну прости!

— Идиот, — проговорила я, не оборачиваясь. За кустом наткнулась на Халеменчука, который встретил меня бесстрастным выражением на лице. Я прошла мимо, села за первый же столик и попросила вина. Выпила залпом.

Господи, какой идиот!

Инцидент постарались замять. Алексей Дмитрич вернулся к гостям минут через десять, с влажными волосами и всклокоченный. На меня не смотрел, и я его предпочла не замечать. Хотя, краем глаза видела, как Лиза, отведя дорогого гостя в сторонку, схватила его за подбородок, разглядывая отметину от моей ладони на его щеке, и что-то принялась выговаривать. Я не сдержала мрачной усмешки. Пусть, пусть мозги ему вправит.

Андрей подошёл, руки мне на плечи положил, потом наклонился и шепнул:

— Всё хорошо?

— Да. — И решила похвастаться, правда, с ноткой грусти: — Я справилась сама.

— Ну и молодец, — похвалил он меня. — Принести тебе эклерчик?

Я поневоле улыбнулась.

— Не хочу, Андрюш.

— Хочешь, уедем.

— Нет, мне ещё нужно здесь побыть.

Горин глянул на меня через плечо, а я почувствовала, как напряглись руки Андрея на моих плечах. Я голову подняла, чтобы в лицо ему посмотреть, и поняла, что он наблюдает за Лизой и Лёшкой. Пришлось взять его за руку. Он удивился, глаза опустил и тут же мне заулыбался.

— Не переживай, сладкая. Он того не стоит.

К тому моменту, когда стали разъезжаться гости, я уже настолько замоталась, что потеряла всех из вида. И Андрея, и Лизу, и Горина с Олегом. И мне даже не было интересно, куда все запропастились. Галка с Соней успели повздорить, и я мысленно перекрестилась, когда Солдатова села в машину и отчалила. А вот жена Горина устроилась в кресле в саду и только следила за мной нетерпимым взглядом, видимо, злилась за пощёчину, что я её мужу отвесила, а сама Галка не знала, за что именно. Наверное, это её больше всего и злило — она снова осталась за бортом и просвещать её никто не торопился.

— Эй, паренёк, принеси-ка мне вина.