к компании «Быстро-Регнер» и было выдержано в черно-белых тонах. Сам автомобиль, кстати, был марки не «Регнер», а почему-то «Оронт», и это воспринималось как некое досадное недоразумение.

Водитель оказался немолодым смуглолицым мужчиной, похожим на индуса, с аккуратными черными усиками и короткой, совсем не индийской, бородкой. Уроженец Западного Заморья, южнее Великой пустыни, автоматически определил Алекс. В тех краях преобладали тональные языки, так что «индус» говорил на горданском с сильным «китайским» акцентом, что напрочь рвало шаблон.

Поначалу таксист держался вежливо и отстраненно. Но, услышав, что и сам Алекс разговаривает с акцентом, причем не на простонародном горданском, а на более формальном баргандском языке, признал в нем иностранца и смягчился. По дороге Алексу удалось его разговорить.

Большую часть монолога водителя составляли привычные жалобы на жизнь. Мол, компания отбирает кучу денег за аренду автомобиля, бензин дорожает, пассажиров мало, из-за чего приходится крутиться весь день и еле сводить концы с концами. А с другой стороны, куда денешься – к машинам в черно-белой раскраске и полиция зазря не цепляется, и заезжать можно в аэропорты, причем не только в свой, но и в чужие. На удивленный вопрос Алекса таксист продемонстрировал ему карту. Оказывается, в районе Реперайтера находились сразу четыре аэропорта, причем каждый принадлежал своей корпорации.

Но это в принципе было понятно. Насторожился Алекс, когда водитель начал ругать нынешнего президента Лёрида Кирстена, при котором совсем распоясались всякие мазурики, от которых честным людям жизни нет, а полиция их прикрывает.

– Это кто такие?

– Да возрожденцы, жало им в печенку! Вырожденцы они, а не возрожденцы! Отродья Хыгураша!

При этом одной рукой таксист сделал характерный жест, словно отгонял от себя какого-то особо вредного демона. Возможно, так было положено делать при упоминании Темного Бога в местной дуалистической религии.

– И что, прямо президент их поддерживает? – хмыкнул Алекс.

В информационной справке по Гордане, прочитанной на Земле, подобные «темные силы» не упоминались. Не было их и в отчетах полярной базы. Впрочем, после выборов, на которых победил тот самый Кирстен, прошло меньше полугода по местному счету. Так что, если они действительно появились именно при нем, их активность могли банально не успеть отследить.

Однако водитель дал задний ход, не став развивать тему.

– Да кто его знает? Мы люди простые, в политику не лезем. Сказали за него проголосовать – проголосовали.

– Кто сказал?

– Уважаемые люди попросили, хозяева. Таким не откажешь. А то мигом из машины вытряхнут – и куда потом идти? На Белой площади горло драть?

– В общем, «Регнер» поддержал Кирстена? – уточнил Алекс.

Конечно, смешно делать политические выводы из разговора с таксистом, но все равно с чего-то надо начинать «подъем карты».

– Да как-то странно они его поддерживали. Поначалу до всех довели, что наш кандидат – Дипстол, тогдашний президент. А за неделю до выборов вдруг пришла команда голосовать за Кирстена.

– Вот как?

Небезынтересно, но чтобы знать политические расклады, надо постоянно вариться в здешнем котле. Здешний компаньон-конкурент Зюка и Энноу – сам олигарх не из последних. Но не попросишь же его о консультации…

Тем временем машина въехала в город. По обе стороны широкого шоссе тянулись бесчисленные автосалоны, мебельные магазины, супермаркеты. Роль заднего плана для них исполняли теснящиеся друг к другу многоэтажные жилые здания.

Один перекресток, второй, третий… На четвертом таксист вдруг свернул в сторону.

– Там дорогу уже третий месяц, как ремонтируют, – пояснил он. – Полчаса проторчим, пока протиснемся. А через Гамбрук я вас мигом доставлю. Не самое хорошее место, но путь здорово спрямит.

«Нью-Йорк – город контрастов», – так, кажется, говорили в ХХ веке. Это выражение вспомнилось Алексу, когда они проезжали через мрачный и грязноватый рабочий район с прокопченными заводскими корпусами и обшарпанными домами без балконов и лоджий – просто с рядами близко поставленных окон. Он словно отделялся от остального города широкой оживленной магистралью, за которой снова начались красивые добротные здания, скверы и широкие площади. Впереди проглядывали небоскребы делового центра.

– Приехали, – таксист, развернувшись, остановился у десятиэтажного корпуса гостиницы со знакомой черно-белой косой клеткой на фасаде. – С вас двадцать девять брасов.

Алекс передал ему три банкноты по десятке, отказался от сдачи и отправился заселяться. По его внутренним часам уже наступил вечер, но здесь день был еще в самом разгаре. Поэтому он решил не ложиться отдыхать, а прогуляться по городу, чтобы осмотреться и почувствовать местный дух.

Центральная часть города в целом ему понравилась. Здесь не было кричащей, выставленной напоказ пошлой роскоши, как в Тогроде. Горданские корпорации, очевидно, не считали нужным кичиться друг перед другом своим богатством. Или же им было просто не до того.

Как излагалось в прочитанных им отчетах, местные Морганы, Рокфеллеры и Вандербильты представляли собой первое поколение олигархов-разбойников. Ранее экономика Горданы находилась под фактическим контролем Барганда, который некогда предоставил своей колонии независимость, но оставил ее в своей сфере влияния. Потому-то и не превратилась эта страна в аналог США, хотя и обладала хорошим потенциалом.

Господство Барганда пошатнулось только лет сорок назад, после провальной чинетской авантюры. А после проигранной им большой войны подросшие и заматеревшие к тому времени «молодые волки» наподобие того же Дилера Стайса окончательно отправили прежних хозяев на свалку истории. А затем, рыча и грызясь, начали рвать на части экономику своей страны и подминать под себя государство. Сейчас их почтительно называли «Могучей Дюжиной», поскольку самых крупных хищников действительно было ровно двенадцать. В то же время господство олигархов над Горданой еще не стало прочным и устоявшимся, и это следовало учитывать. Версия Энноу о том, что его соперник мог попытаться захватить власть с помощью имперцев, как минимум, имела право на существование.

Между делом Алекс успел перекусить в небольшом уютном ресторанчике, покататься на здешнем метро и подняться на вершину господствующего над городом холма, где находился президентский дворец.

Бывшую резиденцию баргандского губернатора охраняли, словно внутри и до сих пор сидел посреди враждебной страны посланец бывшей метрополии. Однако, как машинально отметил Алекс, плотно контролировались только ближайшие подходы. Между тем, он мог бы чисто навскидку назвать две… нет, даже три снайперские позиции на верхних этажах и крышах расположенных по соседству домов. Впрочем, следовало все-таки думать, что президентская охрана должна знать свое дело.

Алекс немного полюбовался на Реперайтер со смотровой площадки. Зрелище того стоило. Город располагался на берегах небольшой бухты с такими ровными очертаниями, словно ее просто вырезали ножницами из берега. Цепочка островков