В комнате зазвонил телефон, и на пороге кухни возник Миллер с телефонной трубкой в руке.

— Тебя. Извини, что ответил, но я думал, это меня из клиники разыскивают. Все-таки уже поздно для обычных звонков.

«Счастье-то какое, что у Ильи только номер моего мобильного», — подумала Наташа, забирая трубку.

Это была Регина. Обычно она не звонила Наташе так поздно. В модельном бизнесе двенадцатый час ночи считался еще детским временем, но Наташа была на особом положении. В начале ее питерской карьеры Регина несколько раз пробовала названивать среди ночи, оповещать о только что возникших выгодных заказах, но Наташа, которой каждое утро приходилось вставать в половине седьмого, всякий раз вежливо просила подождать до утра. Теперь Регина, видимо, решила, что раз фотомодель выбыла из разряда популярных, нечего потакать ее прихотям.

— Региночка, зайчик, я же просила не звонить мне по ночам! — проворковала Наташа, стараясь сохранить лицо.

— Да, но я, знаешь, закрутилась… — В переводе это значило, что не следует старой вешалке Наташе выпендриваться. Пусть скажет спасибо, что менеджер вообще нашла время ей позвонить! — Я тебе заказик подогнала. Мечта поэта!

— Что за работа?

— Реклама белья в женский журнал. Ты как, целлюлитом не обросла?

Наташа разочарованно вздохнула. Как бы ни был хорош заказ, придется отказаться. Вместе с трубкой она удалилась в ванную, а для гарантии даже включила душ. Ей очень не хотелось, чтобы кто-нибудь из присутствующих услышал ее разговор с Региной.

— Регин, ты же знаешь, обнаженка не для меня.

В трубке хихикнули.

— Я знаю, какая ты у нас скромница! Но тебя выбрали представители фирмы. Они заинтересованы именно в тебе, так что можно будет поторговаться. Что это у тебя там шумит?

— Ниагарский водопад, — огрызнулась Наташа, усаживаясь на край ванны. Проблему следовало всесторонне обдумать. Понятно, почему выбрали ее: контраст полуобнаженного тела и классически красивого лица… Тело проститутки и лицо королевы, что еще надо для счастья?

— Короче, с кем из фотографов ты хочешь работать?

Регина не сомневалась, что Наташа поломается немного, но потом согласится. Неизвестно ведь, когда она сможет заработать в следующий раз. Да и будет ли он вообще?

«Ты ответственна за ребенка, — сказала себе Наташа. — Ждать помощи неоткуда. Значит, ты не можешь себе позволить иметь принципы. Если ты не возьмешь эту работу, на что вы с Петькой будете жить?»

— Договорись со Стасиком, — попросила она Регину.

У Анатолия Васильевича последнее время болела нога, и Саня, думая, что это скорее всего обычный радикулит, решила показать его специалисту. Рано потерявшая мать, теперь она очень переживала за отцовское здоровье. Малейшее его недомогание пугало ее, она тут же припоминала десяток смертельных недугов, проявляющихся такими же симптомами, и начинала подозревать их у отца. При этом ни в коем случае нельзя было показывать ему своей тревоги: увидев, что дочь переживает из-за его болячек, он просто перестал бы делиться с ней.

Поэтому когда он приехал к Сане, прихрамывая, прошел на кухню и сказал, что уже несколько дней радикулит стреляет ему в пятку, она беззаботно рассмеялась, а сердце ее при этом болезненно сжалось: «Наверное, это метастазы в позвоночнике».

Пришлось срочно закурить. «Вот именно поэтому я одна, — внезапно подумалось Сане. — Ведь в юности я была веселая, активная, пользовалась успехом у мальчиков. Может быть, я потому и не устроила свою жизнь, что не могла бы так бояться еще за мужа и ребенка? Узнав, как ужасно потерять любимого человека, я, наверное, подсознательно решила не обзаводиться близкими».

Анатолий Васильевич, конечно, сопротивлялся. Он-то думал, что дочь налепит ему перцовый пластырь и на этом лечение закончится, а тут его гонят на обследование! Но Саня была непреклонна. Ей необходимо было убедиться, что жизни отца ничто не угрожает.

«Кому бы его показать?» — размышляла она. Профессор Криворучко мало занимался периферической нервной системой, к тому же был деморализован предстоящей комиссией. Специалистом по радикулитам на кафедре считался Миллер, но тут возникал неловкий вопрос с гонораром.

Саня хорошо помнила эпизод с участковым врачом районной поликлиники, усталой женщиной средних лет. Ее мужа ударили ножом в плечо и повредили крупный нерв. Теперь рука плохо слушалась, нужна была сложная микрохирургическая операция по восстановлению нерва, и наблюдавшая больного врач той же поликлиники, где работала его жена, дала ему направление в их клинику, решив, что мужу коллеги там помогут бесплатно.

Не тут-то было! Миллер не только отказался бесплатно оперировать — при этом формально он был прав, бесплатно оперировались только экстренные случаи, — но и потребовал, чтобы его консультация была оплачена на общих основаниях. Корпоративной солидарности был нанесен удар, врачи обсуждали этот случай с возмущением, а Саня официально заявила, что работать с Миллером отказывается. Пару дней он терпел, а потом вызвал ее к себе в кабинет выяснять отношения.

— Вы должны понять мою позицию, — заявил он тогда. — Вы знаете, что я абсолютно прав.

— Я ничего вам не должна, — огрызнулась Саня.

— Допустим. Пусть наши взгляды на жизнь не совпадают. Но от этого не должна страдать работа. Вы лучше многих даете наркоз при нейрохирургических операциях, у вас есть опыт. Если вам так невыносимо сотрудничество со мной, сначала подготовьте себе смену.

— Дмитрий Дмитриевич, ну как вы могли отказать коллеге?! Вы вообще представляете себе, что такое участковый врач?

— Конечно. Это идиот, умеющий только одно — заполнять больничный лист. Или идиотка.

— Вот доживете до старости, лет до девяноста, — закричала она, — тогда поймете! Больничный вам будет уже не нужен, а с участковым придется встречаться почти ежедневно. Вот тогда вы вспомните этот случай, и вам станет очень стыдно!

— Такое будущее вряд ли мне угрожает, — усмехнулся Миллер и потянулся включить чайник. — Если я вдруг, что маловероятно, доживу до девяноста лет, то буду в таком глубоком маразме, что смогу вспомнить разве что свой детсадовский период.

— Да хоть бы и так! Пусть вы не сочувствуете человеку, который первые полдня бегает по вызовам, а после обеда выслушивает бред старушек и алкашей! Человеку, которого все, как и вы, считают идиотом и пропускают мимо ушей его медицинские советы. Вы знаете вообще, какая зарплата у участкового?

— Простите, но я не имел никакого отношения к трудоустройству этой женщины! — раздраженно перебил Миллер.

— К вашему сведению, у нее трое детей.

— И тем более к ее детям! Уверяю вас, я не причастен ни к одному из троих. Скажите, чем я виноват, если эта женщина, вместо того чтобы нормально учиться в институте, вышла замуж за обормота и родила троих? Почему я должен теперь обеспечивать ее мужа бесплатной медицинской помощью? А она уверена в том, что я должен! Вот вы, Александра Анатольевна, хотели бы иметь троих детей?