— Она красивая.

— Не такая красивая, как Диана, — вставил Роберт, и его невольные слова ударили ее будто ножом в грудь.

— Я замолвлю за тебя словечко, Себ.

— Не смей, — предупредил Себастьян.

Роберт рассмеялся над его угрозой и кивнул Миранде перед уходом.

Она смотрела ему вслед, совершенно растерянная. Как такие женщины, как мисс Морган и леди Джейн, так легко привлекали внимание мужчин, в то время как она изо всех сил пыталась заставить их заметить ее присутствие в одной комнате с ними? Были ли эти дамы рождены с навыками соблазнения или они им научились? И если они им научились, то Миранда очень хотела, чтобы и с ней кто-нибудь поделился этим секретом.

Она смотрела, как Роберт медленно подошел к двум женщинам, которые изящно держали свои зонтики над головой, как фарфоровые куклы.

Она почувствовала, как кто-то потянул за носок ее обуви.

Она повернулась и увидела, что голубые глаза Себастьяна с любопытством изучают ее.

— Рыбалка на лосося? — мягко повторил он. Она была благодарна ему за то, что он проявил в голосе удивление, а не жалость.

Ее плечи опустились в поражении.

— Ну, я должна была попытаться.

Все этим две недели в Лондоне она прекрасно проводила время, как будто жила в сказке, и все это было намного более захватывающим, чем она когда-либо могла себе представить.

Кроме ситуации с Робертом.

Он все еще относился к ней как к младшей сестре, и она еще не вызвала его интереса. Или его внимания. К сожалению, она замирала всякий раз, когда была рядом с ним или говорила такие глупые вещи, что он, должно быть, думал, что она была гусыней. Рыбалка на лосося… Ах, какой же она была никчемной!

— В чем дело, Миранда?

В его голосе звучало смущенное любопытство.

— Почему ты не можешь говорить с ним?

Она отвернулась, разочарованная, непролитые слезы жгли ей глаза. Он говорил так, будто это так просто сделать. Как будто она могла просто раскрыть рот и восхитить Роберта своим обаянием и остроумием. Как это сделала мисс Морган. Себастьян понятия не имел, насколько это было трудно для нее.

Трудно? Невозможно.

— Потому что я всегда слишком нервничаю, — тихо призналась она.

— Я хочу, чтобы он поверил, что я… То есть я… я не думаю… Если бы я могла просто…

Она в отчаянии вскинула руки. Она даже говорить о нем не могла, не запутавшись в словах. Как она вообще могла разговаривать с этим мужчиной напрямую?

— Когда я с Робертом, на мне слишком много давления, чтобы быть…

Она пожала плечами, когда ее голос стал тише.

— Быть кем? — подсказал он.

Она тяжело вздохнула, признаваясь в своих недостатках, опустив плечи.

— Кем-то интересным.

— Но ты интересная, — мягко заверил он ее.

Она закатила глаза. Он лгал, она была в этом уверена. Себастьян Карлайл считал ее множеством вещей — раздражающей, надоедливой, слишком шумной для ее собственного блага, — но она была уверена, что он не считал ее интересной. Тем не менее, это было мило с его стороны.

— Но не для Роберта.

Она скривилась, последние три недели доказали, насколько она была безнадежной, когда дело доходило до того, чтобы вовлечь его в интересную беседу. Или вообще в любой разговор.

— Я просто не могу с ним разговаривать.

Себастьян потянулся за виноградом в тарелке с фруктами, отводя при этом взгляд.

— У тебя нет такой проблемы со мной.

— Это потому, что ты не имеешь значения.

— Спасибо, — саркастически протянул он, кладя виноград в рот.

— Ты понимаешь, о чем я, — сказала она.

— Рядом с тобой я не нервничаю, потому что я не хочу произвести на тебя впечатление»

— Спасибо, — повторил он тем же саркастическим тоном.

Затем она рассмеялась над сардоническим выражением его лица, и над своей глупостью, и прижала руку ко рту, дрожа от смеха.

— Мои извинения, — выдохнула она, подавляя смех.

— Просто ты… ну, ты герцог, так что мне не нужно производить на тебя хорошее впечатление.

Он молча приподнял бровь, позволяя ей загонять себя в дыру поглубже. Такими темпами она к ночи будет в Китае.

— Это не то, что я имела в виду! Я хотела сказать, что Роберт важнее тебя.

Ее рука в отчаянии поднялась ко рту, когда она поняла, что только что сказала. Судя по всему, она не могла нормально разговаривать ни с одним из мужчин Карлайлов.

— О, я не это имела в виду!

Со стоическим выражением лица он взял виноград с тарелки и быстро взглянул через ее плечо на лужайку, чтобы убедиться, что никто не обращает на них внимания. Затем он приподнялся и поднес виноград к ее губам.

— Открой, — приказал он.

Она заколебалась, подозрительно относясь к его внезапной милости. Затем она открыла рот, как он просил, и он положил виноград ей в рот.

— Так лучше, — пробормотал он, пока она ела виноград, не в состоянии сказать еще что-нибудь, чтобы закопать себя еще глубже. Увидев искорку веселья в его глазах, она разразилась новым приступом смеха, чуть не подавившись виноградом.

Он улыбнулся ей одной из своих прежних улыбок, когда он был молодым и беззаботным, до того, как он стал таким серьезным. Это было мило. Очень даже мило.

Она быстро съела виноград и ее смех утих.

— Себастьян, мне очень жаль, правда. Я совсем не это хотела сказать.

— Извинения приняты.

Он снова лег на одеяло, приняв позу, которая выглядела царской и непринужденной одновременно. Идеальная картина влиятельного джентльмена на досуге.

— Полагаю, мне следует называть тебя Трентом, когда мы в Лондоне, — подумала она, пораженная тем, как каждый дюйм его тела объявлял его герцогом, которым он был, даже когда он просто лежал на одеяле для пикника.

Его веселье угасло.

— Пожалуйста, не надо.

— Хорошо, — тихо согласилась она, но в этот мимолетный момент она почувствовала тяжесть титула на его плечах и знала, насколько он ценит те редкие моменты, когда ему не обязательно быть пэром. Как сейчас. Когда он мог быть просто Себастьяном.

— Но только когда мы одни, или, боюсь, твоя мать заставит меня запомнить больше отрывков из сочинения Дебретт, потому что подумает, что я не понимаю, кто такие пэры.

Он недоверчиво посмотрел на нее.

— Неужели она это делает?

Миранда устало вздохнула, кивнула и потянулась за засахаренным ломтиком апельсина с фруктовой тарелки.

— Она хочет как лучше. Она думает, что знание о том, кто есть кто, убережет меня от того, чтобы поставить себя в неловкое положение, сказав что-то не то.

Не встречаясь с ним взглядом, она