Вика зажала уши ладонями и пронзительно завопила. Первые несколько мгновений она думала выпрыгнуть в окно, но падать с девятого этажа означало бы разбиться насмерть. Тогда, не выдержав, она спрыгнула с подоконника и, отодвинув стол, прошмыгнула в зал.

И оказалась нос к носу с Крысой.

Тварь из кошмаров была выше её на четыре головы. Она стояла спиной к длинному серванту-стенке с зеркалами внутри, и Вика могла видеть два отвратительных горба Крысы. Первый был обычный — на холке, где и положено. Второй рос ниже и чем‐то напоминал гриб. Чудовище стояло на задних лапах, передние держа перед собой слегка согнутыми. Длинный лысый хвост бил из стороны в сторону. У существа не было человеческих губ, но Вика дала бы руку на отсечение, что тварь ухмылялась.

Они снова стояли и смотрели друг другу в глаза, как несколько минут назад в комнате мамы. Только теперь между ними не было ничего, даже тонкой полоски зеркала.

Вика почувствовала, как что‐то тёплое сбегает у неё по внутренней стороне бедра вниз. Девочка стиснула зубы и сильнее прижала к себе Потапыча.

Из кухни всё ещё доносилось хлопанье, а рои тараканов уже вовсю бежали по стенам зала. Крысы тоже были здесь. Они копошились у самых ног, противно тёрлись серыми шкурами об ноги, но не нападали.

— Почему ты преследуешь меня? — тихо спросила девочка.

Крыса разразилась хохотом.

— Тебя? Да кому ты нужна?

Вику как будто окатило холодной водой. Лена! Она осталась в комнате с тем, кто прячется под кроватью, без света, и некому отогнать эту тварь от неё. Крыса не преследовала Вику, она лишь отвлекала внимание.

Вика бросилась в спальню, но лапа с острыми когтями сжала плечо девочки и бросила через весь зал прямо в сервант. Вика больно ударилась спиной о деревянную дверцу. В ушах зазвенело. В серванте со звоном посыпалась посуда. Фонарик отлетел в сторону. Медведь упал у ног.

Вика подобрала Потапыча и медленно встала. И сразу же сильный удар оторвал её от пола и снова бросил на стенку. На этот раз девочка врезалась в стеклянные дверцы, как раз те, что были напротив зеркал. Послышался звон. Вика почувствовала, как в руки и спину втыкаются осколки. Девочка захныкала.

Звуки доносились до неё, как из глухой бочки. Тело стало ватным. Мысли уплывали куда‐то вдаль.

Нет, она не могла потерять сознание. Только не сейчас. Лена там одна, и ей нужна помощь.

Телефон валялся фонариком вверх около кресла. Его света хватало только на то, чтобы выхватить из сумрака слабый контур Крысы.

Стиснув зубы и рыча от боли, девочка села. Закрыв глаза, хотя и так было темно, она вырвала из руки тонкий осколок фужера и бросила туда, где стояла Крыса. Промахнулась.

— Что ты делаешь? — зашипела тварь. — Зачем сопротивляешься? Ты же сама позвала нас.

— Я? — Вика задохнулась от возмущения. На секунду она даже забыла о боли, терзавшей всё её тело.

— Конечно! А ты думала кто? — держа передние лапы скрюченными перед собой, как динозавр, двугорбая крыса обошла Вику по дуге и встала справа. Теперь свет телефона вовсе не доходил до неё, и в темноте горела только пара красных глаз. — Я же всё про тебя знаю, Вика. Мы старые подруги.

Девочка зажмурилась и замотала головой. Ногой она незаметно старалась подтянуть Потапыча к себе.

— Да! — осклабилась Крыса. — Хоть бы мама сегодня задержалась на работе! Хоть бы Ленка уснула пораньше и не успела отправить меня спать! Целая ночь в ROBLOX’е, куча новых скинов, квесты, бродилки, — передразнила Вику Крыса. — Мамочка, нам сегодня ничего не задали! Ой, мне поставили двойку, потому что я забыла сделать домашку! Опять заставляет мыть посуду! Снова отругала за бардак в комнате! Вечно эта Лена везде права! Лена то, Лена сё, Лена — посмотри, как учится! Всё Лена, Лена, Лена! — проревела Крыса и прыгнула вперёд, оказавшись нос к носу с Викой. — Они ведь не нужны тебе, Викуля… Мама с сестрой тебе только мешают! Но я помогу тебе, а взамен ты поможешь мне.

Вика поймала взгляд твари и стиснула зубы так сильно, что заболели скулы. Девочка чувствовала вонь из крысиной пасти. Видела прямо перед собой два острых зуба, что выпирали из-под верхней губы. Длинные усы щекотали щёку и лезли в глаза.

— Без тебя разберёмся. Ты всего лишь глупый ночной кошмар, а у меня есть тот, кто всегда меня от них защищал!

Глаза Крысы округлились, когда Вика это сказала, а мгновение спустя на тварь полетел Потапыч. Вике показалось, что она слышала, хотя и не могла бы сказать наверняка, как медведь глухо заревел. И красные точки в темноте погасли.

Мысль, такая простая и очевидная, которую мама повторяла сотню, а то и тысячу раз — Потапыч защищает от кошмаров, — пришла в голову только сейчас. Вика была так напугана и сбита с толку, вокруг неё постоянно столько всего происходило, что не было ни одной лишней минуты, чтобы задуматься. Она почти дошла до этого, когда сидела там, на подоконнике, но вдруг кухня ожила, и снова пришлось что‐то делать, чтобы просто не сойти с ума. Но сейчас, лёжа в осколках под разглагольствования старого ночного кошмара, у Вики было достаточно времени, чтобы подумать.

И она наконец поняла.

Крысы разбежались по углам и исчезли. Тараканы втянулись в вентиляционную шахту.

Вика на четвереньках выползла из серванта и вырвала из себя несколько осколков стекла и фарфора. Те, до которых смогла дотянуться или которые вошли не слишком глубоко. Все остальные остались на месте. Так же, на коленях, оскальзываясь на собственной крови, она доползла до кресла и схватила фонарик. Потом встала при помощи всё того же кресла и метнулась в комнату сестры. Потапыч остался один где‐то в темноте, но Вика была уверена, что у него всё под контролем.

Лена лежала на кровати, раскинув руки в стороны. На ней сидело тощее существо болотного цвета с широкими воспалёнными суставами. Огромные треугольные уши ходили ходуном. Тварь отгрызла сестре нос и губы и теперь принялась за грудь. Увидев Вику, она издала истошный вопль. Девочка тотчас направила на него луч фонарика, и кожа существа задымилось. Оно рвануло вперёд, но вдруг споткнулось и упало. Вика медленно подходила в надежде, что чем ближе источник света, тем хуже от этого тому, кто ждал всё это время под кроватью.

Помогало это или просто было достаточно яркого света, но монстр бился в жестоких судорогах, а его кожа дымилась и сворачивалась, как