слышу, как открывают паркинг, когда на телефон приходит сообщение от детектива. Я возвращаюсь в комнату и открываю iPad. Обычно я получала столько информации, что она помещалась в короткий телефонный звонок, но не сейчас. Сажусь на край кровати.

Первым, что вижу — фотография женщины с фарфоровой кожей, высокими скулами и золотистыми волосами. Миранда Флай. Мисс, от которой у меня оттенок кожи чуть бледнее, чем у папы, блестящие волосы и лицо, не нуждающееся в пластике. И вопреки этому Флай не суррогатная мать.

Есть ее фото с молодым отцом в ресторанах, смех, общение с семьей Лили и Кейт. Папа легко мог бы показать мне эти снимки, но почему-то всегда избегал разговоров, был против ее поисков. Я начала их, когда стала уверена, что никто не следит за моими тратами из трастового фонда. Вот только европейские операции со счетов папы не скрыты. Он снял тьму наличных в разных валютах. Точное число неизвестно, но не менее двадцати миллионов франков.

Сейчас Миранда живет на Кубе с тремя детьми и выплатами после двух разводов. Почему она там, а не купается в роскоши семьи МакГрат?

Я замираю, когда долистваю до медкарты женщины, родившей в дату моего для рождения на Ирландском острове Мэн. До этого она записывалась на аборт в Нью-Йорке, а затем Лондоне… почему там и почему… так.

В дверь стучат, но я даже не реагирую от внезапности.

— Квин. — это Лили.

— За-заходи. — заикаюсь.

В раннем детстве я мечтала, чтобы Лили была моей матерью. И сейчас она медленно закрывает за собой дверь, когда замечает фотографию моей биологической родительницы на экране.

— Она была любовницей папы? — спрашиваю, сдерживая слезы.

Лили кивает, подходит и садится на кровать.

— Да, они встречались не так долго, когда стало известно, что Миранда ждет ребенка.

Она с трудом переводит взгляд с экрана на меня. Кажется, будто красивая женщина мексиканской внешности взволнована не меньше.

— Она не хотела этого, верно? — догадываюсь — Папа купил меня.

Лили берет меня за руку.

— Сколько? — слезы не позволяют мне сохранять твердость, но знаю, что выгляжу невозмутимо — Сколько я стою?

— Квин, Коул любит тебя, он хотел тебя больше всего на свете.

— Ты знаешь цифру?

— Сто.

Лили зажмуривается, когда с ее губ слетают слова.

— Сто миллионов.

Она произносит это уверенно, абсолютно точно помня.

— Я стою как дом Джорджа Клуни — истерично смеюсь, вырываю руку из ее и встаю — или… как одна двадцатая выручки филиала банка МакГрат. Меня купили! У меня всегда была цена!

— Это идиотские цифры. Коул отдал бы всё за тебя, если бы твоя биологическая мать не была такой глупой. Она не хотела оставаться с твоим папой, да и мистер МакГрат Старший не позволил. Но все приняли тебя.

— Биологическая мать? Такое разделение существует, когда есть настоящая! Господи, прости… мне нужно собираться.

Начинаю носиться по комнате, но Лили, которая на полголовы ниже меня, ловит и заключает в стальные объятия.

— Нет. Ты сейчас будешь плакать на моем плече, Квин МакГрат. — по щекам уже текут слезы — Тебя хотели все, серьезно. Коул, я, Чейз, де Гиры, твой дед. Я видела этого сухаря один раз на твоем втором дне рождения. Он обожает тебя, как никого. Этот чистокровный идиот любит тебя. Я буду повторять, пока не поверишь.

— Я вер-ю-ю… — рыдаю — сюда может прийти папа. Мне нужно привести себя в порядок.

Когда меня опускают из объятий, я тру глаза, размазывая макияж. Лили выглядит не лучше.

— Тебе не нужно вечно держать себя в порядке, чтобы ему понравится, Квин.

Раньше мне казалось, что папа все скрывает ради красивой истории об отце одиночке для СМИ. Но теперь понимаю, что если бы он назвал имя, то пришлось бы назвать и цифру. Я рада, что она прозвучала.

Когда роюсь в сумке, чтобы заменить эту тушь на водостойкую, которую привезла с собой, нахожу несколько протеиновых батончиков. Наверное, Адам подкинул их, когда я читала книгу в самолете. Я улыбаюсь, закрываю рот рукой и заливаюсь новой порцией рыданий.

Мне были рады все, кроме собственной матери, и мне должно быть плевать. Сейчас у нее есть дети, дом, но не я. Стоит быть благодарной за это, потому что иначе, мне не оказаться в статусе МакГрат. И Лили, акцентирующая внимание на дедушке, права. Он человек самой старой из закалок, но любит внебрачную дочь своего сына. Может, потому что я единственная внучка — не знаю.

Когда я выхожу из комнаты, то чувствую, будто ничего не изменилось, но не когда мое место на трибуне на Юнайтед-Центре занято женщиной с замашкой на анорексию, короткими темными волосами и оливковой кожей.

Торможу, изгибаю бровь.

— Мисс, это не ваше место, проверьте пригласительное. — сообщаю скучающе.

— Квин, это моя знакомая, Белла. Займи место правее. — штатно.

Оборачиваюсь к папе. За беседой наблюдают де Гиры и Фелтоны.

— Не думаю, что это уместно.

Мне нельзя перечить папе, как бы он ни был лоялен. Получаю чуть удивленный, но серьезный взгляд. Белла поджимает губы. Как она сме…

— Мисс МакГрат, присоединись к нам? — Адам.

У Фелтонов более удачное место, что очевидно. У них едва ли не высший статус в Chicago Bulls, выше только у владельца — Роланда Прайса.

— Я буду сидеть либо здесь, пап, либо с другой семьей. — не хватало топнуть ногой, молодчина, блять, Квин.

— Будь умнее.

Так и поступаю.

Кажется, Винкри успел захватить мой разум, потому что я прохожу дальше, спускаюсь на ярус ниже. Поднимаю руку, щелкая пальцами. Еще больше камер окружают Фелтонов. Не оборачиваюсь на папу.

— Спасибо. — чуть улыбаюсь им, сидящим в первом ряду.

Занимаю место Бена.

— Это Белла Чейз. Я писал тебе.

Небольшая заметка:

1. уничтожила личное дело Агаты Чейз

2. занималась непонятно чем с ублюдком Адамом Фелтоном

3. поймала подруг на лжи

4. оказалось, что парень, который мне нравится — одержимый сталкер

5. отец купил меня у матери, которая пыталась два раза избавиться от ребенка

6. у папы отношения с матерью Агаты

Около суток — столько понадобилось для этих пунктов.

— Ты знаешь как?

Пока игра не началась, я достаю телефон и отправляю имя Беллы Чейз детективу. Мне пригодился бы Ричард. Я раздумываю, а затем пишу ему. Адам замечает мое сообщение.

— Ты серьезно?

— Он способен накопать больше, чем другие. — пускай и обещала, что ситуация с Агатой — первый и последний раз.

Представление игроков заканчивается, я отключаю телефон. На секунду оборачиваюсь, чтобы увидеть, как мисс Чейз (или миссис, я без понятия на родительском дне говорили только о