неё хриплый мужской голос из-за спины. — Неужели мои молитвы услышаны, и шлюхи теперь сами меня находят?

Мужчина мерзко заржал, и его тут же поддержало ещё несколько голосов — грубых, пьяных, насмешливых. Тэлли обернулась, стараясь определить, откуда звучит голос. В темноте её взгляду предстали четверо эмеринов, лениво приближавшихся к ней вразвалку, словно звери, учуявшие лёгкую добычу. Её передёрнуло от отвращения, но она не сказала ни слова, просто наблюдала, ожидая их следующих действий.

— Тебе несказанно повезло, мы очень жаждем ласки, — протянул второй, делая резкий рывок вперёд.

Рука его дёрнулась, намереваясь схватить её, но, прежде чем он успел коснуться, клинок сверкнул в слабом свете луны. Тэлли даже не задумывалась — меч оказался в её руке быстрее, чем они успели заметить. Острие упёрлось мужчине в горло, и в мгновенно наступившей тишине слышалось только его хриплое дыхание.

— Проваливай, пока жив, — прошипела она, чуть сильнее надавив лезвием.

— Ах ты, сука! Схватите её! — взревел первый, бросаясь вперёд.

Тэлли сделала лёгкий, почти небрежный взмах — клинок скользнул по горлу мужчины, и тот рухнул на колени, судорожно хватаясь за разрезанное горло. Изо рта вырвался сдавленный, булькающий звук, прежде чем он осел в лужу собственной крови.

Следующий подбежал почти сразу. Тэлли развернулась, вонзая меч прямо в грудь противнику, но клинок неожиданно застрял. Не ожидая, что оружие пойдёт так тяжело, она сосредоточилась, направляя магию в руки, усиливая удар. Лезвие мгновенно прорезало ткань, мышцы и кости, проходя сквозь тело, словно нож сквозь масло. Тэлли резко дёрнула меч, проворачивая его внутри, и на секунду замешкалась. В этот миг кто-то рванул её за плащ, срывая капюшон.

— Сдохни, мерзкая уродина! — взревел другой, бросаясь на неё с ножом.

Тэлли зарычала, вырывая меч с такой яростью, что кровь брызнула в стороны. В тот же миг её клинок рассёк воздух — и голова мужчины с глухим стуком упала на землю, катясь по грязной улице. Тэлли глубоко вздохнула, ощущая металлический привкус на губах, и медленно повернулась к последнему из нападавших. Тот замер, побелев от ужаса, и попятился назад, дрожащими пальцами вцепившись в полы своего плаща. Его расширенные глаза неотрывно следили за ней, как загнанный зверь следит за приближающимся хищником.

— Смерть пришла и за тобой, — прошептала Тэлли, её голос был наполнен предвкушением.

Она молниеносно рванула вперёд, не давая ему и шанса. Лезвие вонзилось прямо в горло, прорезая плоть. Мужчина захрипел, схватившись за меч руками, но она уже проворачивала оружие, расширяя рану, наблюдая, как багровая кровь толчками вырывается наружу. Тело, последний раз дрогнув, наконец обмякло, а глаза стали стекленеть. Тэлли склонила голову набок, с интересом всматриваясь в умирающего и наблюдая за тем, как его покидает жизнь вместе с льющейся на брусчатку кровью. Когда же в его глазах не осталось ничего, кроме пустоты, она широко улыбнулась, чувствуя, как шрам на лице криво натянулся, неприятно оголяя зубы.

Тэлли медленно опустилась на корточки, скользнув взглядом по неподвижным телам. Кровь густыми потоками медленно растекалась по земле, насыщая воздух будоражащим ароматом. Протянув руку, она погрузила пальцы в тёплую, липкую жижу, и по её телу пробежала лёгкая дрожь. Перекатывая пальцы, она смотрела, как багровые капли стекают по коже, скользят по запястью, прочерчивая тонкие линии.

Сжав кулак и вдохнув тягучий аромат смерти, Тэлли усмехнулась.

Она впервые убила.

И ей это понравилось.

Воспоминания о первых убийствах были столь яркими, что моментально вытеснили боль в настоящем. Тэлли вновь ощутила то самое удовольствие — тёмное, пронзающее её насквозь, захватывающее разум и тело, словно сладкий яд, от которого невозможно отказаться.

— Фу, сестра, это мерзко, — мысленно скривился Юэ.

— Не смотри, — фыркнула она. — Тебя никто не заставляет рыться в моих мыслях.

— Ты же знаешь, что не могу оставить тебя. Я всегда рядом, — мысленно вздохнул он. — Но я не понимаю, почему тебе доставляют такое удовольствие убийства.

— А почему тебе нравится охота? — хмыкнула Тэлли.

— Ты в порядке, любимая? — Голос Эла прозвучал мягко, но в нём скользнула тень беспокойства. Тэлли знала — он почувствовал её внезапное удовлетворение, уловил резкую перемену в настроении. Она не ответила. Просто отвернулась к стене, позволяя воспоминаниям окончательно поглотить её. Боль, что мучила её всё это время, словно растворилась, отступив под их тяжестью. Эл тут же убрал руки, едва ощутив, что больше не нужен. Молча отодвинулся, признавая её право быть в этой тьме наедине с собой.

— Охота — это поиск еды или защита, а ты убиваешь просто так, — продолжал Юэ.

— Они заслужили смерть.

— Эти из подворотни, возможно. Но как заслужила смерть та женщина и её ребёнок? — допытывался он.

Тэлли вздохнула, вспомнив семью в Рокине — пятеро человек. Троих убила она, а двоих прикончил Эл, методично, без лишнего шума. Ей нравилось наблюдать за его работой. Эл убивал красиво — чисто, быстро, точно, словно действовал по заранее выверенной схеме. Её охранитель всё делал так: от плавных движений до безупречно отточенных ударов. У неё так не получалось. «Да мне и не хочется, в этом мало удовольствия», — хмыкнула она про себя.

Погружаясь в воспоминания, она предвкушала то самое радостное ощущение, которое охватило её тогда. Надеялась, что оно накроет её вновь, окончательно затмит собой боль.

О владельце продуктовой лавки, который помогал пустынникам, Эл узнал от одного из убитых ранее доставщиков. Его дом нашёлся быстро — он стоял на одной из главных улиц, и уже это само по себе было верным признаком того, что сказанное про него оказалось правдой. «Обычный лавочник, торгующий едой, не смог бы заработать на такой роскошный дом, — ухмыльнулась Тэлли, оглядывая фасад. — Разве что у него есть дополнительный доход… не совсем законный».

Поздний вечер уже давно перешёл в глубокую ночь, скрывая их от любопытных глаз. Дверь была заперта, и Тэлли без колебаний предложила просто выбить её — быстро и без лишних сложностей. Но Эл остановил её предостерегающим взглядом, что шум может привлечь внимание. Тэлли закатила глаза, но спорить не стала. Если он предпочитает тишину, пусть делает по-своему. Она отступила назад, позволяя своему охранителю идти вперёд.

Когда с дверью было покончено, Тэлли шагнула в парадный зал, и её взгляд тут же впился в богатства, явно выставленные напоказ. Позолоченные подсвечники, тонкая резьба на мебели, дорогие ткани — всё это казалось насмешкой. Злоба захлестнула её, как пламя, и она, не сдерживаясь, принялась крушить всё вокруг. Вазы летели на пол, столы переворачивались, звон ударов звучал в тишине, но ей было всё равно.

На шум выбежали слуги. Эл