— Вот и вы, — обрадовался Нечаев и пожал мне руку. — Не знаю, что бы я без вас делал. Друзей среди юристов у меня в Москве нет.

— Все будет хорошо, — ответил я. — Привет, Вика.

— Все документы готовы, теперь я могу защищать Альберта по закону, — ответила она. — Привет.

— Давайте пройдем в мой кабинет, — предложил Нечаев. — В коридоре мы просто дожидались вас. И я распоряжусь, чтобы кто-то из моих стоял во дворе и встречал полицию. Этот момент я совершенно упустил.

— Покажите сначала умершего, — попросил я. — Он точно мертв?

— Да, увы.

Мы спустились в ту самую комнату, в которой из клетки во время наших опытов выглядывали инфернальные сущности из потустороннего мира. На том же стуле, на котором когда-то сидел я, сейчас находился молодой парень лет двадцати двух. Хорошо одетый, с тонкими, как говорят, благородными чертами лица.

Мертв. Дыхания нет, пульса тоже. Лицо бледное, искажено от страха, на уровне груди белая рубашка покраснела от выступившей крови.

Хотя ее не так уж и много. Больше похоже на порезы, чем на проникающее ранение.

— У вас есть медицинские перчатки? — спросил я у Нечаева. — Если есть, распорядитесь, чтобы их принесли.

— Не знаю… — ответил он, бегом взобрался обратно по лестнице, позвал кого-то из слуг, и через полминуты уже спускался с перчатками.

— Вот. Вы, как я понимаю, хотите его осмотреть? А это будет законно?

— Будет, — ответил я. — Вдобавок, если спросят следователи, мы хотели оказать помощь человеку, поэтому и решили взглянуть на раны. Мы не врачи, не очень разбираемся, когда человек умер, а когда — нет.

— Если в разговоре со следователем придется врать, я готов это сделать, — развел руками Альберт. — Без удовольствия, но куда деваться.

— Закон — это машина, — сказал я. — Стальная и безжалостная. И она постоянно хочет есть. Полиции нужны показатели. И если вас удастся в чем-то обвинить, то это будет раскрытое преступление, на которое почти не потратится время. Чтобы этого не случилось, нужен адвокат. И еще знакомые в полиции, но это второй вопрос. Надеюсь, обойдемся без них. Останетесь здесь или выйдете?

И Альберт, и Вика уходить не захотели. Я пожал плечами, и, надев перчатки, осторожно расстегнул пуговицы на рубашке погибшего.

Вика ахнула, Нечаев промолчал.

Грудь Вешнякова была располосована когтями. Да, именно когтями, и ничем иным. Спутать невозможно. При этом рубашка оказалась целой. Да и сами ранения выглядели неглубокими. Чьи-то когти скользнули по коже, только и всего. Человек умер по другим причинам.

— Полиция будет в шоке, — сообщил я, застегивая рубашку. — Такого они не видели. Да и я тоже, признаюсь откровенно.

— Пойдемте все-таки в кабинет, — попросил Нечаев. — Я расскажу, что случилось, пока полиция не приехала.

— Мы проводили опыты, — после паузы сказал Альберт, посмотрев в мою сторону. — Сергей — так звали Вешнякова — талантливый молодой человек. У него был дар… немного похожий на ваш. Ему было очень интересно и он ничего не боялся. Помните опыты у графа Томилина, когда мы наблюдали загадочный и непонятный мир из окна? Так вот, есть древний ритуал — что-то вроде небезызвестного шаманского путешествия — и он позволяет человеческой душе отправится в мир, который мы видели из окна.

— Теперь я очень жалею, что сообщил о нем Сергею, — вздохнул Нечаев. — Он, едва услышал о нем, захотел побывать там, где людям бывать запрещено. Я долго отказывал ему. Говорил, что это опасно, что неизвестно, с чем там можно встретится… Но ему очень хотелось. Он был смелым и не верил в то, что с ним что-то случится. Однако он очень ошибался.

Альберт замолчал.

— Как вы ввели его в транс? — спросила Вика. — никаких веществ он не употреблял?

— Нет… обычное вертящееся зеркало. Почти как в цирке. Сергея легко было ввести в транс, когда он этого хотел. Полагаю, он сам мог научиться это делать. Как жрецы инков, которым не нужны были никакие инструменты, чтобы заглянуть за край… Но теперь уже не научится. Он хотел побывать в в той Москве, которую мы видели из окна на ужине у Томилина… Ушел в нее и вернулся уже мертвый. Вот и все.

— Его убило что-то другое, — сказал я. — Не тварь, задевшая его когтями.

— Думаю, его душа не выдержала столкновения с неизведанным, — произнеся это, Нечаев опустил глаза. — Так бывает. Человек смел, ничего не боится, кажется, что ему море по колено, а когда начинается испытание то… но, может, я и ошибаюсь.

— Ты можешь посмотреть… при помощи «видения»? — спросила меня Вика.

— Да… хорошая мысль! — кивнул я, и, спросив разрешения Нечаева, ушел обратно в подвал.

…Вика оказалась права. В груди Вешнякова, там, где находится сердце, виднелось черное пятно.

От страха у Сергея остановилось сердце. Хотя, на самом деле, люди ошибочно полагают, что это может случится из-за сильного ужаса — если человек здоров, с ним такое никогда не произойдет, какой бы силы не случился испуг… Но если сердце больное… У Вешнякова, скорее всего, так и произошло. Но что могло так сильно напугать его «за преградой»? Хотя что гадать — по меньшей мере это сделало существо, ударившее когтями.

Я вернулся в кабинет и рассказал Вике и Альберту свои соображения.

— Наверное, так и случилось, — ответил Нечаев, опустив взгляд. — Я виноват, что отправил его туда.

— Сейчас не время винить себя! Вам на всякий случай лучше вообще не говорить о каких-то «мистических опытах». Сначала заинтересуется полиция, а потом прибежит еще и Комитет Имперской безопасности. Это вам точно не нужно. Хотя порезами они заинтересуются в любом случае.

— Ничего не скажу, — заверил меня Нечаев. — Но как он оказался в подвале? И откуда там клетка?

— Скажете, что зашел туда сам. Наверное, был не в себе. Что-то случилось. А приехал к вам… ну, придумайте какой-нибудь предлог. За книгами, занять денег или для чего-то еще. Люди в доме ничего лишнего не скажут?

— Понял вас, — кивнул Нечаев. — Нет, должны молчать. Они ничего не знают, мы с ними уже договорились на этот случай. Я плачу им гораздо больше, чем это принято