Но даже в повседневной суете он ни на мгновение не забывал о своем главном призвании. К весне он уже погрузился в подготовку следующего романа — сам он называл этот процесс «возведением строительных лесов для новой книги». Он знал, что будет трудно повторить успех «Женщины в белом», но надеялся привлечь внимание читателей историей совершенно другого рода.

Занимаясь предварительной работой, он получил неожиданное и привлекательное предложение. Джордж Смит, отпрыск Смита-старшего, уже просчитался, занизив цену на «Женщину в белом», и теперь был решительно настроен заполучить выдающегося молодого романиста. Он уже опоздал со следующим романом, приобретенным Сэмпсоном Лоу, но предложил пять тысяч фунтов за книгу, которая будет написана после этого. Она должна была появиться в Cornhill, основателем которого был Джордж Смит, а не в All the Year Round, прежде чем выйдет в виде отдельного тома. Это превышало любую ранее полученную Коллинзом сумму, и, естественно, он был обрадован.

Только Чарлз Диккенс мог запрашивать такие деньги за романы. Теперь будущее представлялось Коллинзу обеспеченным, он почувствовал себя «на вершине дерева», еще не достигнув сорока лет. Даже Диккенс жизнерадостно отнесся к публикации Коллинза в журнале конкурента; в конце концов, это было взвешенное и рациональное решение приятеля и коллеги.

Но здоровье Коллинза заметно ухудшалось. Мучила печень. Он пробовал принимать пилюли, менял диету, но потом решил, что лучше сменить атмосферу. Он посетил побережье Саффолка ранней весной в компании Кэролайн Грейвз, затем вернулся в Бродстэрс, где поселился в отеле «Альбион», откуда открывались виды на гавань и залив Викинг; Кэрри приехала из школы и была с ними. Он наблюдал знакомые сцены приморскойжизни: женщины средних лет по-прежнему носили комично молодежные соломенные шляпки, мужчины по-прежнему смотрели в телескопы, не имея особой цели для обзора. Дети по-прежнему копались в песке, а молодые женщины читали дешевые романы, а над всем этим и над морем носились с криками чайки.

Ввиду будущей книги он принял решение вместе с дамами отправиться на север, в Уитби, где снял комнаты в отеле «Ройял». Железнодорожное путешествие через болота вызвало у Коллинза «изумление и восторг». Отель был расположен на высоком западном утесе с прекрасными видами на пески и старую гавань; в гостиной были три эркера, из которых можно было наблюдать за лодочниками и рыбаками. Два боковых окна выходили на город и руины аббатства. Здесь чувствовались величие и мощь, которых не хватало ему в Бродстэрсе.

Однако они обнаружили в Уитби и недостатки. Отель был удобным, но шумным. У одной из остановившихся там семей было четырнадцать детей, и какофония раздражала нервы Коллинза, а он и до того был утомлен и напряжен. По четыре часа в день играл духовой оркестр. Коллинз пришел к выводу, что никогда больше не следует пытаться работать в отеле. Итак, компания двинулась дальше, по дороге писатель все время подмечал пейзажи, способные послужить местами действия нового романа. Они прибыли в Йорк, затем в Хантингтон, Кембридж и Ипсвич, прежде чем добрались до Олдебурга.

Здесь он обратил внимание, как море вторгается в земные границы, проглатывая территории, где ранее были улицы и рынки старого города. Сам порт пал жертвой волн, и местные жители вынуждены были отступать на узкую полосу земли между болотами и морем. Они создали там то, что в романе он назвал «причудливый маленький водораздел», обрамленный чередой вилл, выходящих на дамбу, отделявшую их от моря. За ними протянулась единственная улица города «с грузными силуэтами» коттеджей, булыжными лодочными сараями и мелочными лавками». Таким был Олдебург середины XIX века.

Они вернулись на Харли-стрит к сентябрю, и Коллинз смог наконец плотно взяться за работу над рукописью. Хотя планировалось ее издание в All the Year Round, он решил, что теперь зарабатывает достаточно денег, чтобы покинуть штат журнала. Диккенс принял это спокойно, понимая, что его протеже теперь заматерел и способен сам себя содержать. Следующие шесть лет они не сотрудничали.

Все же весной 1862 года новый роман начали печатать выпусками в All the Year Round. Название и на этот раз появилось в последний момент. У Диккенса было несколько предложений, но ни одно из них не подходило; наконец, Коллинз определился: «Без имени». Начальные части автор уже показал Диккенсу, которому очень понравилась общая интонация, он читал с интересом и восхищением. Одна сцена вызвала сомнение, и лишь один персонаж показался ему «слишком деловитым и похожим на клерка». Примерно такое возражение возникало у него и при чтении «Женщины в белом»; он считал, что рассказчики в том и в другом романе «имели общее свойство — выпадать из общего тона». Но это был один из принципов Коллинза, и он никак не мог принять совет отказаться от него.

Роман начинается с мирной картины — портрета семьи Ванстоун: мать, отец и две дочери являют собой воплощение респектабельности. Но атмосфера вскоре мрачнеет — отец погибает в железнодорожной катастрофе, одном из ужасов новой эпохи. Известие о гибели мужа убивает миссис Ванстоун, которая преждевременно производит на свет сына, также умирающего. Сюжет стремительно набирает обороты. Выясняется, что Ванстоуны официально не были женаты, и две сестры, соответственно, являются незаконнорожденными. У них нет теперь ни имени, ни права на наследство. Они никто. Все имущество отходит к брату мистера Ванстоуна, с которым тот давно порвал отношения.

Реакция сестер различна. Нора Ванстоун выбирает участь гувернантки. Магдален Ванстоун, демонстрирующая драматические таланты, отправляется в Йорк, чтобы стать актрисой. А еще она решает отомстить. Она желает вернуть свое наследство любыми средствами, честными или нет. Она выйдет замуж за молодого кузена, сына отцовского брата. Готова завязка для драмы, в которой будет и фальшивое имя, и обман, и самоубийство.

В Бродстэрсе Коллинз решил арендовать на лето и осень Форт-хаус, чтобы работать без помех. В этом доме Диккенс останавливался летом 1850 и 1851 годов; возможно, Коллинз посещал его там во второй из этих периодов и ему там понравилось. Несомненно, он использовал в качестве кабинета ту же комнату, что и его предшественник, — ее большие окна выходили на море. Дом был для него и Кэролайн Грейвз слишком велик, но, в конце концов, Уилки теперь был солидным литератором. Товарным поездом в дом отправили десять сундуков с самым необходимым, в том числе с холодильником. Старым друзьям, таким как Чарльз Уорд и Август Эгг, выделили особые спальни, Коллинз вновь отправился на морскую прогулку с Эдвардом Пиготтом. Однако не все шло так гладко, как кажется. Он ругался с двумя слугами, оба покинули дом — не то были уволены, не то сами захотели уйти.

Вероятно, важно отметить, что среди гостей был и врач Фрэнк Берд. К сентябрю большой палец на ноге Коллинза стал багровым и распух до размеров детского кулачка. Писатель чувствовал себя прескверно. «Кажется, он сам не замечает этого, — писал Диккенс своему партнеру по журналу У. X. Уиллзу, — но стал очень нервным». Писать приходилось с усилием, издатели требовали завершить роман к октябрю или ноябрю, чтобы выпустить его в декабре, но он сомневался, что успеет раньше конца года, а то и конца января. Он направил серию писем друзьям в Лондоне с запросами, необходимыми для построения всех поворотов сюжета. Как долго в 1847 году могло идти письмо из Лондона в Цюрих? Сколько времени длилось морское путешествие из Лондона в Гонконг? Расскажите о пейзаже в Дамфри. Там плоская местность или холмистая? Не то чтобы он не доверял собственному воображению. Но он уже знал, что читатели будут слать ему письма, указывая, как обстоят дела, и исправляя его ошибки. Кроме того, точность в деталях помогала оправдывать его порой невероятные сюжетные ходы.