– Спасибо вам. Я попробую.

– Попробуйте, да. Может, получится. Ладно, я пойду.

– До свидания.

– Надеюсь, свиданий не будет. Это не нужно ни вам, ни мне. Но если что, вызывайте.

– Спасибо.

– Удачи вам. Пусть всё будет не больно.

– Спасибо.

Серёжа сидит на скамейке в тюремном саду и неподвижно смотрит на реальность – на московскую улицу, которая видна со скамейки. По улице идут люди, едут трамваи, машины, там оживлённая жизнь. По саду бродят молчаливые фигуры, никто не обращается к Серёже, и Серёжа тоже ни к кому не обращается.

Серёжа просто сидит и смотрит на московскую улицу.

Серёжа выбирает в контакт-листе телефона номер, прикладывает к уху трубку. Между ним и его (бывшей?) женой происходит следующий разговор:

– Алё.

– Света, привет. Это я.

– Привет.

– Как ты?

– Нормально.

– Ну хорошо. Слава богу.

Долгая пауза.

– Света?

– Да.

– Ну ты как?

– Нормально.

– Ну хорошо, что нормально.

Снова повисает долгая пауза.

– Свет…

– Да.

– Свет, а ты можешь что-то сказать мне? Нет?

– Серёж, я не знаю, что тебе сказать.

– Ну, как ты живёшь?

– Нормально.

– Нормально?

– Да, нормально. Я не знаю, что ещё сказать.

– Как там в университете?

– Нормально.

– Света! Ты можешь сказать что-нибудь, кроме «нормально»?

– Серёжа, я не знаю, что тебе ещё сказать. У меня в целом всё нормально. Ну, если не вдаваться в подробности.

– Света… Света!

– Да.

– Света… я…

– Мне кажется, ты сам не знаешь, что мне сказать.

– Да, наверное.

Долгая пауза.

– Свет. А я вот хотел спросить: ты кого-нибудь нашла?

– Нет. Никого не нашла. Хотя вроде бы и надо. Я надеюсь, ты не будешь думать, что я не могу найти никого, кто был бы так же прекрасен, как ты. Да и вообще, слово «нашла» – какое-то странное, мерзкое. Найти можно какого-нибудь котёнка. Или щенка.

– Я специально так сказал.

– Я знаю, что ты специально так сказал.

– Свет.

– Что.

– Свет, я не знаю. Не понимаю. Ты как ко мне относишься? Ты мне не звонишь, не пишешь вообще.

– Серёжа. Я стараюсь об этом не задумываться. Тебя больше нет, понимаешь. Тебя нет.

– Но вот я есть! Есть же! Я существую!

– Ты есть условно. То есть тебя нет.

– Ну как. Ну вот же я.

– Ну что ты – я, я. Ты больше не обнимешь меня (да и не надо, в общем-то), не поцелуешь, мы с тобой больше не займёмся сексом.

– Какое дикое выражение – заниматься сексом.

– Я специально для тебя сказала. Да и ладно, не надо, на самом деле, вот это вот самое, заниматься сексом. Ну, ты понимаешь? Тем более тебя скоро, или не скоро, казнят. Ты понимаешь? Ты меня понимаешь? Или нет?

Серёжа долго подавленно молчит.

– Свет…

– Да, Серёж.

– Действительно, какое дикое выражение – заниматься сексом.

– Ну да.

– Ну вот. Ну ты хоть… не знаю… любишь меня?

– Серёж… ты прости, конечно. Я не знаю, что тебе сказать. Ты для меня умер уже. Тебя нет, и тебя сложно теперь любить.

– Ни хрена себе.

– Да. Я не знаю, как к тебе относиться. Всё изменила даже не эта глупая измена твоя… всё изменила эта вот твоя смертная казнь. Я не знаю, как любить человека, приговорённого к смертной казни, но ещё пока, типа, живого. Не знаю, Серёжа, дорогой мой, не знаю. Ты вот вроде живёшь, а вроде уже и не живёшь и вроде уже ушёл совсем, из жизни, не только моей, но и вообще. Понимаешь?

– Да, понимаю.

– Ну вот.

– Что – ну вот?

– Ну вот, Серёжа. Не знаю, как нам теперь с тобой.

– Типа, мне не звонить?

– Ну, хочешь, звони. Я же не зверь какой.

– Но, типа, тебе это так мучительно?

– Серёжа, я же объяснила, как это мне. Это, прости ты меня, пожалуйста, как с трупом разговаривать.

– М-м. Ну да. Понятно.

– Не знаю, что тебе понятно.

– Ну, как с трупом.

– Ну, типа, да.

– Вот так считаешь себя кем-то. Ну, там, филологом, научным сотрудником, учёным, извини за выражение. Потом выясняется, что ты просто труп. Мёртвое тело.

– Да, Серёжа. Ты прости, конечно.

– Ну хорошо. Ладно. Мёртвое тело.

– Я рада, что ты ещё жив.

– Падает, корчится старое тело.

– Старое тело устало дышать.

– В детстве смеялось, потом повзрослело.

– Тело состарилось, что с него взять.

– Хорошая песня.

– Да, хорошая.

– Да, я помню. Ну что… Мне не звонить тебе?

– Ну… звони, если хочешь.

– Мне понравилось твоё «ну».

– Серёж… ну я объяснила уже вроде, да?

– Да.

– Ну, пока.

– Прямо совсем нельзя тебе позвонить?

– Ну… звони, если хочешь. Если ты видишь в этом смысл. Я – нет.

– Ну ладно. Ну… пока.

– Пока.

– Пока.

– Пока.

– Всё, Свет. Пока.

– Ну, пока. Всё, давай на этом закончим.

Их разговор заканчивается.

Осторожный стук в дверь. К Серёже приходит отец Павел.

– Здравствуйте. Можно к вам?

– Здравствуйте, отец Павел. Заходите.

Отец Павел смущённо заходит, садится на угол кровати.

– Ну, как вы?

– Отец Павел, я даже не знаю. Мне трудно ответить на ваш вопрос.

– Да, я понимаю вас.

– Вы каждый раз меня спрашиваете, и вот я не знаю, что вам сказать.

– Да-да, понимаю вас. Нечего сказать. Скорбное бесчувствие.