class="p">– Задай уже какой-нибудь другой вопрос, а, – раздраженно отозвалась Мегуми.

Если она ещё заболеет, то это будет совсем уж глупо.

Она подняла руки, которые уже не болели и потерла глаза. Красная точка пропала уже давно?

Что же здесь происходит?

Это паника, Мегуми не обманывала себя.

Вялая, но всё-таки паника.

Она посмотрела в пустоту – сердце билось где-то чуть ли не в глотке, готовое выпрыгнуть наружу. А может быть, это снова тошнота подкатывала все сильнее и сильнее, вынуждая её дернуться и стиснуть зубы.

Жалкая.

Ты выглядишь жалко, Мегуми. Когда-то давно ты так надеялась заполучить пропуск в Высшую Лигу, ты так хотела, ты из кожи вон лезла – и вот теперь сидишь, не обращая внимания на то, что вода холодная, как лёд.

Ты помнишь эту боль?

Как ты утопала в отчаяние и ненависти к себе. Как ты боялась мыслей о самоубийстве, которые мелькали в твоей голове.

Помнишь?

Боялась ли ты её?

Ответь же, Мегуми.

Ты думала лишь о том, чтобы перестать чувствовать боль. Перестать думать о смерти друга, который был для тебя самым дорогим человеком.

– Вставай, – протянул все тот же скрипучий голос, что говорил с ней до этого. – Вставай и пройдись. Ещё ничего не закончилось. Жизнь продолжается.

– Нет, кончено, – отозвалась она устало. – Болит всё сильнее и сильнее.

– Мегуми. Неужели ты начинаешь забывать, что было? Ты же помнишь, как ты и Ханако пришли сюда, да?

Она понимала, что это неправильно – валяться здесь, во мраке и жалеть себя, как это делала её мама. Девушка приоткрыла веки, медленно пошлепала ладонями по щекам.

– Как там поётся в песне? – прошептала она. – Никогда не исчезнет?

Она знала, что должна встать.

Она должна доказать себе, что лучше, чем мама и отец.

Она не будет ждать, когда кто-то решит её проблемы, потому что это неправильно.

– Вставай.

Она закусил губу, чтобы не взвыть от боли

Кажется, ей это напоминало книгу, которую она давно читала про ёкаев и мононоке.

Как там было?

«Мононоке связаны со всеми отрицательными эмоциями и чувствами человека. Когда отрицательных чувств и эмоций становится слишком много, мононоке вселяется в человека. Тогда человек теряет свою личность и остается лишь оболочка и злой дух»

Она думала, что потеряла способность бояться.

Нет.

Страх наполнял грудь, в немом желании остановить быстро бьющееся сердце. Девушка чувствовала, как теряет контроль над собой, и это пугало гораздо больше, чем все остальное.

– Вставай. Ты же лучше, чем твои родители, которых поглотили мононоке?

Она понимала, что надо – чтобы пресечь момент, когда потеряет себя. Один из самых больших страхов потерять собственное «Я» и стать никем. Вот чего именно она боялась.

Потеряться.

– Я не хочу исчезать, – сказала она, поднимаясь и нашаривая рукой полотенце, чтобы обернуться в него.

– Тогда вставай, не смотря на боль, не смотря на существо, что тянет тебя вниз.

Она уже неплохо держалась на ногах – тело быстро восстанавливалось после острой боли и слабости. Но появилось нечто, что обхватило её руками и притиснув к себе так, что, кажется, затрещали ребра.

Существо было обычным духом, и всё же его прикосновения были такими ощутимыми, хотя она каждый раз напоминала себе – оно жило лишь в её голове. Ему не нужно было прилагать много усилий, чтобы убеждать её в правильности тех или иных действий.

Она догадывалась, что это неправильно.

Но она должна выгнать это существо из своих мыслей, из своего сознания и из своей души.

Насовсем.

Существо появилось из её мыслей и желаний. И должно исчезнуть по её желанию, потому что так правильно.

– Знаешь, о чем я думаю? – произнес дух негромко, и Мегуми был знаком этот тон, требовательный и приказной. – Ты не сможешь выгнать меня. Ты слишком слаба. Ты никогда ничего не могла сделать.

– Да?

– И ты скажешь мне «да, пошел ты». И будешь права. Что и кого угодно можно в этой жизни послать. Даже смерть. Но она не исчезнет, я не исчезну. Я всегда буду с тобой в виде мыслей или введи мононке, все равно.

Его руки поднялись выше, от пояса к её плечам, сжав их, словно через прикосновение он стремился передать ей свою уверенность.

– Ты слабая девочка, которая ничего не может. Ты даже своему другу не помогла. И врачом ты никогда не станешь.

– Замолчи, – произнесла она негромко, закрывая глаза.

Она должна выбраться из этого странного места и встретиться с Ханако. Ей было все равно на мононке, который пытался её уговорить остаться.

Она знала, лишь одно, что должна сделать.

Она должна выбраться во что бы то ни стало. Потому что она не может бросить Ханако, который вернулся к ней. Она не может бросить свою мечту, ради которой старалась учится.

Это звучало так странно, но так правильно. Нет, она оставалась собой большую часть своей жизни.

Она была собой всегда. Почему же ей казалось иначе?

– Умереть так, чтобы никто после не вспомнил, – прошептал мононке.

Она не допустит такого конца.

Она не должна сдаться.

– Прости, – тяжело произнесла она. – Но не сегодня и никогда больше.

Мегуми со всей силы развернулась и побежала, завернула за угол, поспешив по очередному мрачному и темному коридору. Между тем ужасный, неестественный холод охватывал ее снова и снова, добираясь до, кажется, каждой косточки, заставляя мурашки проходиться по коже. Однако маленькая девушка не замедлилась ни на секунду. Потому что она слишком хорошо слышала, как где-то сзади слышится отчетливое рычание. Чувство преследования сильнее отдалось в грудной клетке.

Странные алые огоньки – единственные обитатели этого места – испуганно дрожали, отчего отсветы на стенах танцевали. Эти огоньки носились по предоставленному пространству, а затем прижимались к самому потолку. Их свет становился совсем-совсем мерклым – словно неважным – однако девушка все равно могла разглядеть окружающее ее пространство.

Впрочем, смысла в этом свете было крайне и крайне мало: девочка в любом случае не знала дорогу, не знала, где именно сейчас находится и насколько большим может оказаться пространство вокруг. Она не знала даже то, что поможет ей покинуть его и вернуться обратно. Она просто двигалась вперед – практически вслепую.

Что же, это несомненно было самое жуткое и страшное пространство, которое девушка когда-либо видела. Оно представляло из себя бесконечную вереницу разнообразных коридоров, которые не были похожи друг на друга от слова совсем, но заблудиться в которых оказалось проще простого.

– Ты боишься не исчезнуть, – послышался далёкий шепот мононке.

Мегуми быстро шагала по огромному коридору, со сводчатыми потолками, из-за которых она чувствовала себя еще более маленькой и беззащитной. Однако, это вовсе не