что-то лишь для тех, кто поддерживает восстание, это – наше кодовое слово. Когда распустится ночной цветок – мы получим свободу.

Анкэль быстро зашёл за стену и присел. Почти вплотную прошёл человек. Дыхание перехватило – уже привычно, по-другому для человека, замышляющего восстание быть не может, – и картинка перед глазами на миг смазалась.

И всё же это надоедало.

Без возможности ни на секунду вдохнуть, ожидая, как за спиной появится кто-то из верных тирану аристократов или прижимающий к земле ветер. Многие сходили с ума. И в итоге их осталось всего четверо.

– А что за вино? – Микото казался весьма озадаченным.

– А, ты про то, что я у Бармена взял? Если бы я взял просто белое – обозначил бы, что за мной точно нет хвоста. Только красное – погоня, и мне сию минуту нужно укрытие. А так я заказал красное вино господину, что очень странно на меня смотрел.

– Сколько вы разрабатывали это? – ветерок вылетел на дорогу, посмотрел, есть ли там люди, и вновь вернулся.

– Это прежде всего придумал Бармен, – Анкэль, казалось, питал глубокое уважение к странному бармену, – Остальные двое кажется уже семь лет как. Каждый день мы по камню собирали огромный механизм, который скоро уничтожит башню.

Холодный взгляд окинул шпиль с такой ненавистью, что будь она физической – здание бы разрушилось в этот же миг.

– Кто двое?

– Ведьма семи ветров и Рыцарь, – Анкэль сделал несколько шагов и остановился возле закрытой двери дома.

Он постучал три раза, подождал несколько секунд, и ударил ещё два.

После скрипа на пороге появился мужчина, лицо которого закрывала маска.

– Основатель просил передать, что ночной цветок скоро зацветёт.

– Когда? – незнакомец отошёл на шаг, оглядываясь и впуская мальчика к себе.

– Через пятнадцать всходов и двенадцать заходов солнца, когда луна станет круглой, словно новый месяц, когда звёзды соберутся воедино, чтобы залить своим светом всё вокруг, – Анкэль проскользнул в дом, будто вода, быстро исчезая в проёме двери.

– Госпожа знает? – мужчина закрыл дверь на засов, что-то проверил и прошёл в комнату.

– Я направлюсь к ней далее, – Анкэль кивнул и двинулся следом. – Однако, боюсь, я буду вынужден переждать у вас до рассвета, за мной может быть след.

– Мой дом – дом всех рыцарей ночного цветка. Ты можешь остаться здесь.

– Благодарю, господин, – Анкэль поклонился. – Ты, когда спал последний раз?

– Кажется около трёх дней назад. За мной последнее время подозрительный след, даже в лесах я чувствую его нахождение рядом.

– Тогда спать, – голосом, не терпящим возражений, приказал мужчина.

– Но господин, – Анкэль попытался поспорить.

– Мальчик мой, мы все несём за тебя ответственность, так что марш спать. Иначе ты просто потеряешь концентрацию и не сможешь мыслить. Я разбужу тебя на рассвете, не переживай.

– Ладно, – тяжёлый вздох. – А вы сами?

– А я днём спал, всё хорошо.

– Врёте.

– Возможно. Но помнишь условия, по которым ты вошёл в четверку?

Анкэль тяжело вздохнул.

– Вы жестоки, господин Рыцарь, – мальчик наконец-то снял капюшон и тряхнул головой. Две косы упали на скулы, подчёркивая молодость лица.

– Нахождение во главе восстания и не такое с тобой сделает, мальчик, – мужчина отвёл взгляд.

Анкэль промолчал. Да и не нужно было ничего говорить.

Он лишь кивнул и пошёл дальше, заворачивая за стену, где тихо потрескивали угли в камине и было немного теплее, чем во всём доме. Когда каждый день – будто нахождение в комнате с отравленным воздухом, когда увидеть закат – достижение, а дожить до рассвета – удача, когда возможность сделать ещё один вдох считается благословлением, лишь вот такие мгновенья спокойствия помогали не сойти с ума.

Среди камней переливались алые искорки, отражались в голубых глазах, гасли и зажигались снова в совершенно другом месте. Анкэль вздохнул. Пока бьётся его сердце – он будет сражаться и идти к своей цели. Сознание ускользнуло, как только пришло понимание, что можно успокоиться. Микото с непониманием уставился на спящего мальчика.

Он такой маленький.

Сколько ему лет?

Пятнадцать? Или и того меньше?

Вино не продадут.

Ещё и сопит так, будто ребёнок. Сжался в комок, тепла камина ему явно недостаточно, замёрз до дрожи.

«Что же с тобой произошло?» – невольно подумал Микото, смотря, как Анкэль вздрогнул, будто увидев кошмар… Неудивительно.

Когда кошмар наяву – едва ли сон поможет от него избавиться, но всё же Инари достойна только ненависти хотя бы из-за того, что такие маленькие дети не могут заснуть в тепле и спокойствии. Анкэль сжал пальцами ткань плаща, ещё крепче прижимая к себе ноги, с которых даже не снял сапоги.

Микото почувствовал странное желание.

Он точно никогда подобного не чувствовал. Окутать мальчика теплом. Странно. Очень странно.

В комнату вошёл мужчина, тяжело вздохнул, садясь перед камином и подбрасывая в него что-то. Он долго смотрел в переливы вспыхнувшего огня, а потом перевёл взгляд назад, где спал мальчик.

– Осталось немного если Бармен не ошибся, если ты не ошибся, то совсем скоро, – рыцарь взял откуда-то со стороны трубку с табаком и прикурил. Закинул голову и пустил кольца дыма к потолку. – М-да, уже сам с собой разговариваю. Схожу с ума, видимо. Интересно, я переживу ту ночь?

До самого рассвета мужчина просто сидел, закинув ногу на ногу и изредка глубоко вдыхая из сосновой трубки. На вид – не такой уж и старый человек, которому едва ли было тридцать. Но в глазах и пролёгших морщинах виднелись прожитые года, которые едва ли можно было назвать лёгкими. В отличии от Анкэля, рыцарь не мёрз и даже не замечал пробирающего до костей холода мира вокруг.

Казалось, и камин для него был лишь источником тусклого света и огня, в который можно смотреть. Не более. Когда первые лучи солнца пробились сквозь задёрнутые шторы, он встал и подошёл к спящему мальчику. Микото казалось, что Анкэль сейчас начнёт по-детски отказываться вставать, сонно отпихивая человека, пытавшегося его разбудить. По крайней мере, так поступали всего знакомые ему до этого дети подобного возраста. Но Анкэль просто открыл глаза, голубые-голубые, и тут же поднялся на ноги, расправляя плащ.

– Есть будешь? – просто спросил мужчина.

– Мне пора, благодарю, господин, – Анкэль поклонился.

– На, возьми, – рыцарь вложил в юношеские руки кусок хлеба. – А то так и с голоду помрёшь, не дожив до свободы.

– Спасибо, – кажется, на памяти Микото, Анкэль впервые улыбнулся, вот так спокойно. – Аккуратнее там, я хочу, чтобы ты увидел цветение ночного цветка.

– Обязательно, господин. Хорошего дня вам, – юноша вышел за дверь и надел капюшон. Снова тот же холодной взгляд из-под ткани.