Застрял проклятый декан в моей голове капитально, и сил его оттуда выгнать у меня не хватало.

— И что теперь с твоей магией, Маш? — спросил меня как-то Алекс.

Мы прогуливались возле русалочьих прудов, что сейчас пустовали, хотя вода была теплой, аж пар шел.

В тот день выпал первый снег, и я зябко куталась в пальто эльфа, накинутое поверх собственной куртки — вещи-то мне Змий только осенние последний раз приносил. А просить сходить снова мне гордость не позволяла.

Лучше замерзну насмерть, и пусть он потом по мне горюет.

— Чувствую, — ответила запоздало.

— А воспользоваться ей еще не пробовала?

— Да как-то не доводилось. И страшно к тому же. Вдруг в чужом мире застряну?

Действительно, после возвращения силы мне хватало эйфории от самого ее присутствия, а дальше заходить я не решалась. А ну как, Змий передумает? Что же я тогда…

С магией я себя полноценной чувствовала, пусть и понять это смогла лишь когда лишилась ее.

— Хочешь, с тобой схожу? — прищурился Алекс. — Я про другие миры кое-что читал.

Почему-то после его вопроса, мне сразу представилось, как Змий, наставительно подняв указательный палец, произносит: «Помни, Велесова, что с большой силой приходит и большая ответственность, а покидать территорию Академии запрещено ее правилами».

— А давай, — согласилась назло воображаемому Змию.

Нечего мне указывать тут. Навыдумывали глупых запретов, а студенты теперь мучайся.

— Тогда пошли в другое место, — Алекс потянул меня за руку.

Другим местом оказалась небольшая площадка на противоположном конце территории. Чтобы добраться туда, нам пришлось обойти Академию, миновать стадион, на котором я поцеловала Змия, и теплицы. Площадка была пустой, с утоптанной землей, окруженная со всех (кроме одной) сторон высокими колючими кустами. Едва мы ступили внутрь, кожу кольнуло.

— Что это? — спросила, оглядываясь.

Ощущения были весьма странными.

— Немагический квадрат, — пояснил эльф. — Ну… как у людей клетка Фарадея, знаешь? Силы обходят ее кругом, внутри магия созданий этого мира не действует. Иногда и такое бывает полезным.

— А как я даром воспользуюсь, если он тут не действует? — развела руками.

— Я сказал магия созданий этого мира не действует, — широко улыбнулся Алекс. — А ты страж. Но зато здесь всплеск энергии никто не заметит.

Это он на Змия намекает? Отлично! Не очень-то и хочется, чтобы декан в очередной раз помешал нам!

Хотя, может так он снова говорить со мной начнет?

— А-а-а… так что мне теперь делать?

Я уже видела однажды комнату с дверьми, но как в нее вернуться не представляла.

— Сосредоточиться, — пояснил Алекс. — Помнишь, как учил? Загляни внутрь себя, расслабься. И крепко держи меня, не отпускай, иначе здесь оставишь.

Кивнув, я стала выполнять его инструкции.

Словно ожидая этого, магия внутри меня встрепенулась, по пальцам пробежала, теплом обдала. Крепче сжав ладони Алекса, я, действуя по внезапному наитию, сконцентрировала свои силы, почувствовав вокруг тела голубоватое свечение, и шагнула вперед. Открыла глаза.

— Вау, — первым выдал Алекс. — У тебя получилось!

Сейчас мы стояли внутри той самой, круглой, комнаты, с бесчисленным множеством дверей.

— А ты сомневался, что ли? — фыркнула, и не отпуская эльфа, другой рукой прикоснулась к двери, из которой мы вышли.

На ней тут же вспыхнул смайлик, показывающий язык, выведенный голубоватыми искрами. Вот и хорошо — теперь будем знать, куда возвращаться.

Ступив в центр комнаты, я сосредоточилась, и двери закружились словно в калейдоскопе. От некоторых я чувствовала исходящий холод, от других — тепло, а от одной… нет, туда точно ходить не стоит.

Краем глаза я заметила эту дверь, что мелко дрожала, внушая леденящий душу страх и всепронизывающую пустоту, но тут же отвела взгляд, остановив выбор на той, которая вызывала более приятные ощущения.

Уверено дернув ручку, я открыла проход, зажмурив глаза — из-за двери бил ослепляющий свет.

— Ого, — прошептал Алекс, крепче сжав мои пальцы.

Действительно — ого. Мы словно на небесах оказались. Свет лился со всех сторон разом, небо ярко-голубое, под ногами что-то на облака похожее. А прямо из этой ваты росли деревья, тоже чересчур красочные. Я-то думала, в сказочном измерении цвета повышенной контрастности, так нет, по сравнению со здешним спектром, вся Академия блекла.

— Знаешь, где мы? — спросила, оглядевшись по сторонам.

Мимо меня плавно пролетело перо огромного размера. Кому такое может принадлежать? Птеродактилю? Так у них, если мне память не изменяет, крылья перепончатые были, как у летучих мышек.

— Посмотри, — Алекс указал вверх.

Задрав голову, я увидела, как по кристально-чистому небу пролетел мужчина. Житель чужого мира был одет во все белое, а его спину украшали крылья. Понятно, откуда перышко свалилось.

— Мы в раю что ли? — спросила тупо.

— Не совсем, — хмыкнул эльф. — Земные души в навь уходят, хотя понятие рая появилось именно отсюда. Мы в мире крылатых. Прогуляемся?

Я кивнула.

Чего бы не прогуляться, раз уж пришли.

— Надеюсь, здесь безопасно?

Несмотря на то, что воздух был не горячий и не холодный, а самой комфортной температуры, я поежилась. Кто знает, может эти крылатые людьми питаются.

— Для нас абсолютно, — рассмеялся Алекс. — Только я от тебя даже шаг сделать не смогу.

— А эти пернатые не нападут?

— И не помыслят, хоть кожу с них заживо сними.

— Почему?

Кожу заживо — оно, наверняка, больно. Кто такое терпеть станет?

— Этот мир не приемлет тьмы, здесь царит совершенное добро, — пояснил эльф. — Каждое существо, живущее тут, не знает даже, что где-то по-другому бывает. Все поголовно хорошие, никакого зла, лишь радуга и зефир. Я здесь совершенно бессилен, а руку твою отпущу — и вовсе лужицей растекусь. Тьму тут сам мир уничтожает.

— Это ведь хорошо, да? — я почесала подбородок. — Не в смысле то, что ты растворишься, а в смысле, что здесь зла нет.

— Смотря с какой стороны. Погляди вниз еще раз.

Я посмотрела. Ну, облака и облака. Плотные да мягкие, будто по вате ступаем, а в остальном — ничего интересного.

— Не замечаешь? — покачал головой Алекс. — У нас и теней ведь нет. Понимаешь, мир абсолютного света. Ни ночи, ни нави, ни даже сумрака. Никаких полумер. И никакого выбора, полное отсутствие свободы. Только помыслишь о зле, а мир тебя уже переваривает.