— Ну, и?

— А когда вошла, увидела его, первая мысль была, что он умер. — Галина зябко поежилась, вспоминая мертвенно-белое лицо Беркутова.

Кузьмин опять пододвинул стакан с водой Галине. Она отрицательно помотала головой.

— И тогда вы закричали.

— Да. Вышла в коридор и позвала на помощь.

— Вы трогали систему?

Галина недоуменно посмотрела на Кузьмина.

— Капельницу? Нет. А можно вопрос?

— Слушаю.

— Почему вы меня так подробно расспрашиваете обо всем? Вы думаете, это второе покушение на Егора?

— Возможно. Только не второе, а третье.

— А, ну да. А вы как оказались здесь, в больнице?

Кузьмин пожал плечами.

— Приехал Егора навестить. Новость хорошую ему принес. Террориста поймали, который взрыв в переходе метро устроил.

— Действительно хорошая новость. Ну, и кто он?

— Сын бывшего партнера Григория Горина, владельца «Колбас от Григория». Парнишка сильно обиделся на него за то, что тот выкинул его отца из бизнеса. В Интернете, так его, как сделать бомбу нашел, умник! По химии, видите ли, у него пятерка в школе!

Из палаты Беркутова вышел Березин. Галина и Кузьмин одновременно вскочили с кушетки.

— Ну, что?

— Вернули. Зайди ты чуть позже…

Галина сделала шаг к палате.

— Нет, Галя, нельзя. Сейчас Катя поставит систему и он заснет. Пойдем ко мне, нужно поговорить, — Березин дотронулся до ее руки.

— Я вам больше не нужна? — повернулась Галина к Кузьмину.

— Нет, спасибо, Галина Михайловна. До свидания, — протянул он руку Березину.

— Всего хорошего.

Сделав несколько шагов за Березиным по больничному коридору, Галина вдруг остановилась.

— Стоп! Я поняла, где видела эту спину!

— Какую спину, Галя???

— Александр Федорович! Подождите! — она, добежав до Кузьмина, схватила его за локоть. — Я вспомнила! Эта же «спина» убегала от меня во дворе дома Егора в день покушения на него!

Маринка сидела на пассажирском сиденье рядом с тетей Лялей и думала о маме. Она ничего не понимала. Как мама оказалась в больнице утром? И где она провела ночь?

— Тетя Ляля, мама пришла в больницу к кому-то знакомому?

— Да, Мариш, к раненому милиционеру.

— К какому? К Борину? — единственный, по ее мнению, знакомый маме милиционер жил в квартире напротив и был мужем ее подруги Даши.

— Нет, девочка, к Беркутову. Ты его знаешь.

— К Егору Ивановичу? Мама? Вы что-то путаете, тетя Ляля! Он ей жутко не нравится, правда, не знаю почему.

Ляля рассмеялась. Маринка все еще оставалась ребенком, воспринимавшим поведение более взрослых людей слишком буквально. «Ладно, потом поймет, что женщина не всегда может показать свои чувства открыто», — подумала Ляля, а вслух сказала:

— Может быть, она изменила к нему отношение?

Маринка с сомнением покачала головой.

— Так его ранили? — до нее запоздало дошел смысл тетушкиных слов.

— Да, прямо на глазах твоей мамы. Мариш, я сама толком ничего не знаю. Ты потом сама у нее спросишь, хорошо? А сейчас я отвезу тебя домой. Или хочешь, поедем ко мне?

— А вы мне погадаете?

— На жениха? — улыбнулась Ляля.

Маринка помрачнела.

— Ладно, не обижайся, солнышко. Конечно, погадаю. Только подождать придется, в десять у меня посетитель.

До дома Соколовых обе молчали. Припарковавшись на свободном месте, Ляля заглушила двигатель. На лифте они поднялись на третий этаж. Ляля прикоснулась магнитным ключом к контактной пластинке, и дверь в квартиру бесшумно открылась.

— Проходи, — она пропустила Маринку вперед. Сунув ноги в тапочки в виде кошачьих морд, Маринка прошла в гостиную.

— Есть хочешь?

— Нет. Только пить.

— Тогда посиди немного, я чайник поставлю. Тебе чай с лимоном или с молоком?

— С молоком. А кто к вам придет?

— Молодой мужчина. Он ненадолго. Сиди.

Ляля вышла на кухню. Сегодня никого «тяжелых» по записи не было. Только бы не нагрянула мать парня, которого наркотики уже однажды усадили на скамью подсудимых. Отсидев два года, он освободился и принялся за старое. Женщина пришла к ней слишком поздно — парень вынес из дома все ценное и пропал. Теперь мать ищет его по городу, выпытывая у Ляли, найдется ли ее сын. А Ляля не знает, как ей сказать, что мальчика среди живых нет. Молчат карты. Картинки ложатся в беспорядке, словно предупреждая о бесполезности вопроса. Женщина приходит всегда неожиданно. И не откажешь! Ляля вспомнила, как еще в начале своей «карьеры» гадалки жестко отказала в приеме одной неприятной даме из городской администрации. В тот же день Ляля, будучи за рулем, попала в аварию. Отделавшись легкими ушибами, но хорошо разбив машину, она поняла — ее «наказали». Тогда и вспомнились ей слова ее няни Нюши: «Отказывать в помощи права ты не имеешь, кто б ни просил!» — «А если человек мне противен?» — «Ко всем людям нужно с любовью. Судить легко. Ты понять человека должна. На то и дар тебе даден». С тех пор она принимает любого просящего.

— Мариша, чай готов! — окликнула она племянницу.

Ляля едва успела выпить чашку чая и съесть бутерброд, как в дверь позвонили. Предупрежденный на входе охранник в часы приема пропускал к ней без предварительного звонка всех приходящих.

— Поешь все-таки. Вспомни, ты не одна. В тебе живет голодный малыш, — улыбнулась она, выходя из кухни и плотно прикрывая дверь.

Марина потянулась к тарелке с едой. Такая простая мысль, что она уже сейчас должна питать еще кого-то, кто еще и не родился, но уже как бы и живой и требующий еды, ее хорошего настроения, спокойствия и позитивных эмоций, привела ее в восторг. Она налила еще чашку чая, положила на хлеб сыр и еще сверху колбасу и откусила от бутерброда приличный кусок.

Когда тетушка, проводив посетителя, заглянула на кухню, тарелка была пуста.

— Ого! Умничка, правильно все поняла. Ну, пойдем, займемся нашими делами.

— Тетя Ляля, а зачем к вам мужчина приходил? Я думала, только женщины по гадалкам ходят!

— Что ты! Думаешь, мужчины не любопытны? — улыбнулась Ляля.

— А что они знать хотят? Любит их избранница или нет?

— Нет, Мариша. Таких мало. В основном по работе вопросы, по бизнесу. А некоторые вот летать боятся!

— Летать? В смысле, на самолетах?

— Ну да. Приходит каждый раз перед путешествием с одним вопросом — долетит ли живой, удачно ли приземлится.