Разумеется, она еще спала, когда в половине восьмого утра они всем семейством позвонили в домофон ее квартиры.

Рыжкова Елена Павловна ответила им заспанным голосом, долго не могла понять, кто ее тревожит в столь ранний час, и раз за разом допытывалась все более и более удивленным тоном:

– Кто? Кто это? Кто вы такие? Я не понимаю!

Наконец то ли у мадам Рыжковой мозги прочистились, то ли семья Великановых сумела внятно сформулировать суть своих претензий, только Елена Павловна вздохнула:

– Неужели это снова происходит со мной!

И открыла им дверь.

– Поднимайтесь. Четвертый этаж.

Дом был достаточно комфортабельным. Новый с просторным холлом и свеженьким ремонтом. Вот только лифты подкачали, их тут было две штуки, но оба были на редкость тугодумами. Чтобы добраться до четвертого этажа, пассажирскому понадобилось полторы минуты. А в доме было шестнадцать этажей. Сколько же времени тратят жильцы верхних этажей, чтобы хотя бы раз в день выйти из дома?

– Полминуты на открывание и закрывание, – прикинул Антон. – И скорость четыре этажа в минуту.

Простой математический расчет позволил это выяснить. Получалось, что жильцам последнего этажа на один только подъем нужно было потратить четыре с половиной минуты. Столько же вниз. Плюс ожидание самого лифта, которое из-за его медлительности может растянуться и до получаса. Но даже при самом благоприятном раскладе ежедневно девять минут жильцы будут терять на спуск и подъем.

Девять минут в день, шестьдесят три минуты в неделю. Это больше часа! А в месяц больше четырех часов. А в год… больше сорока восьми часов, то есть двое драгоценных суток своей и без того короткой и оттого еще более прекрасной человеческой жизни жильцы этого дома проведут в душной и безликой кабине лифта! А если жильцам нужно не один раз спуститься и подняться? Тогда срок их своеобразного лифтового заключения еще больше увеличивается. Страшно подумать, что до недели своей жизни люди проведут в такой унылой камере, путешествуя вниз-вверх.

Но мадам Рыжкову такие проблемы явно не занимали. Она вообще производила впечатление очень уверенной в себе и совершенно не способной волноваться из-за других дамы.

– Где находится мой сын – Коля? – с недоумением переспросила она, когда гости столпились у нее в прихожей. – Понятия не имею. Я давно прекратила с сыном всякие отношения.

И, взглянув на бабушку, произнесла:

– Вам ли не знать, что в первую очередь поведение Коли стало причиной смерти моего мужа, а за ним и свекра. После этого мы порвали с Колей всякие отношения.

– Мы? Кто это – мы?

– Мы – это я и мой родной брат.

– Ваш родной брат?

– А что вас так удивляет? Да, у меня есть брат. Мой родной и горячо любимый брат, моя единственная опора в этой жизни! И если вы появились тут с этими малопонятными вопросами, ожидая увидеть перед собой сломленную, от горя ничего не соображающую женщину, которую будет легко облапошить и обвести вокруг пальца, то я вам сразу же заявляю, вы не туда попали!

Великановы даже растерялись:

– О чем вы говорите?

– Думаете, я не поняла с первых же минут истинную цель вашего внезапного визита? Нагрянуть ко мне, растревожить мне душу воспоминаниями о Коле, а затем предложить… нет, навязать свою помощь! И все! Птичка в клетке! Вы от меня уже не отстанете. Будете досаждать своей заботой, а в обмен потребуете отписать вашему семейству все наследство, квартиру!

Великановы, которые ни о чем таком до сих пор даже не помышляли, разинув рты, смотрели на эту странную особу. А голос Елены Павловны все больше повышался. Дама, что называется, накручивала саму себя, доводя если не до полноценной истерики, то до нервического приступа уж точно.

– Уверяю, – пробормотал отец Антона, – вы все неправильно поняли.

– Все я правильно поняла, – всхлипнула Елена Павловна. – Мой сын умер! Скончался где-то в чужой стороне! Да, мы отправили его подальше, чтобы он не позорил нас тут своим поведением. Но мы никак не ожидали, что он там умрет.

– Почему вы так уверены в его смерти?

– А как же иначе? Прежде-то Коля регулярно звонил мне не реже одного раза в несколько дней. Досаждал он мне своими звонками ужасно. Что ни звонок, то требование дать ему денег. Я уже трубку боялась брать в руки. От каждого звонка меня в холодный пот кидало. А перед тем как исчезнуть, Коля буквально осаждал меня такими звонками. По нескольку раз в день звонил. Деньги ему понадобились просто отчаянно. Он говорил, что сильно болеет, что у него как-то разом обострились все его прежние хронические болячки. Работать он по этой причине не мог, документов у него не было, и, по его словам, он загибался на чужбине, ночуя в ночлежках. Звонил он мне в ту пору чуть ли не ежечасно, давил, угрожал покончить жизнь самоубийством, плакал, а потом вдруг – раз! И после очередного звонка с угрозами о суициде ни одного больше от него звонка не поступило. Я сразу поняла, что Коля привел свою угрозу в исполнение. И что моего сына больше нет в живых.

– И как давно это было?

– За неделю или дней за десять до смерти Бориса Николаевича.

Борис Николаевич – так звали бабушкиного брата Борю.

– И что вы предприняли?

– А что я могла предпринять? Мужа моего уже не было в живых. Брат с женой укатили отдыхать и отключили свои телефоны. К кому мне было обратиться? И я сразу же сообщила свекру, когда мне от Коли на мой телефон пришло то сообщение.

– Какое сообщение?

– Я вам разве не сказала? – рассеянно произнесла Елена Павловна. – Позвонив мне в последний раз, Коля еще написал мне, что он меня любит, что сознает свои ошибки, сознает, сколько горя причинил мне и отцу. И поэтому просит его не судить за тот поступок, который он совершит через минуту. И еще он написал, что больше никогда не побеспокоит меня своими звонками. И вообще меня больше не побеспокоит.

– Но это могло означать все что угодно. А вовсе не то, что вы себе подумали.

– Да! Конечно! – поддержала зятя и бабушка. – Это могло значить, что мальчик одумался.

– Что он взялся за ум и с этой минуты начинает жить по-иному, – добавила мама.

Елена Павловна покачала головой и горьким голосом произнесла:

– Сразу видно, что вы совсем не знали моего Колю. Теперь мне даже жаль, что так получилось. Но… Нет, он привел свою угрозу в исполнение. Я это знаю! Он покончил с собой, как и угрожал, если я не вышлю ему очередную порцию денег. Я их не выслала – и он… он не выдержал!

Все замолчали, осознавая, какая трагедия произошла с этой женщиной. Подумать только, не иметь денег, чтобы поддержать единственного ребенка. Вот только странно, откуда же тогда взялась эта дорогая мебель из натурального дуба? Хороший ремонт? Откуда взялись три комнаты, двери в которые были видны из прихожей и которые, опять же, были облицованы дорогим деревом.