Марисса заорала, разрывая легкие криком. Изуродованное лицо женщины было зрелищем из самых жутких кошмаров, а каменную темницу заполнил запах паленого мяса – и это оказалось непереносимо. Охранник метнулся в проем уже через секунду, но и он не успел ничего остановить.

– Нет, Нош, нет! – истошно кричала Марисса.

Но ее оклик опоздал, или магу стало все равно до ее приказов, когда он решил, что защищает ее жизнь. Найна не достигла его, в воздухе снова пролетела петля и на этот раз она прошлась по шее женщины. Она захрипела, застыла на полушаге, а потом рухнула на колени. Марисса давилась собственным криком, зажимала рот рукой и все равно слышала в ушах собственную истерику. Охранник тоже застыл, неспособный оторвать взгляда от рухнувшего ничком тела.

– Нет, нет, нет, – Марисса то ли продолжала кричать, то ли вообще повторяла это мысленно.

Нош встал перед ней, закрывая спиной и готовый убить любого, кто сделает шаг вперед. Марисса слышала только шаги – сюда на крик сбегалось все больше охраны. И вдруг маг перед ней снова взметнул руку вверх, а потом дернулся и начал медленно оседать на пол. Марисса сквозь почти непроницаемую пелену узнала фигуру Крайдина Сорка – он уже бросил один кинжал, но выхватил из-за пояса второй и был готов кинуть снова. Этого не потребовалось. Нош, неосознанно сжимая рукоять, торчавшую из шеи, уже лежал на полу.

Марисса не могла вдохнуть. Изо рта ее все еще раздавался какой-то нечленораздельный звук, и только он как будто связывал ее с реальностью. Покачнулась, но снова уперлась в стену, постепенно начала сползать по ней вниз.

Крайдин рухнул на колени над двумя телами.

– Лекарей сюда! Магов! Всех! – крикнул он застывшей охране.

Но Марисса нутром чувствовала, что никто уже не поможет. Оба мертвы. Открытые и опустевшие глаза Ноша будто продолжали смотреть на нее, и в этом взгляде не было ни капли жизненной искры, только та самая бесконечная пустота – линия тьмы. Крайдин это тоже понимал, но прикладывал руку к шее мага, к Найне, а потом снова возвращался к Ношу. И лишь через несколько мучительных секунд он замер, остановил эти хаотичные движения. Застыл, невидяще глядя куда-то вниз.

Еще позже – через целую вечность позже – он медленно поднял лицо и посмотрел на Мариссу. На его лице не было слез, но оно обратилось в камень, застывший серый мрамор. Марисса все еще ненавидела этого человека всей душой, но в тот момент она думала не о нем, а о его горе. Любимая женщина и преданный солдат, которого он очень ценил. Два человека ушли за линию тьмы в течение нескольких секунд, по какому-то абсурдному стечению обстоятельств. И теперь Мариссе не светит ничего хорошего.

Она слышала свой голос издалека, он хрипел и не был похож на ее голос:

– Это не я… Не я!

Голос Крайдина, наоборот, прозвучал отчетливо – каждое слово билось в уши, как в барабаны:

– Нош никогда бы не поднял руку на Найну, если бы не был приворожен.

– Знаю, знаю! Клянусь прахом матери, это не я…

Марисса выла от отчаянья. Сейчас запах паленого мяса был невыносим – Марисса уже чувствовала, как сама она горит на костре. И страх, который она испытывала в этот момент, перекрыл все ее предыдущие ужасы. Она прежде думала, что не так уж сильно боится смерти – и вот она, смерть. Это смерть смотрит на нее опустевшими глазами на сером мраморе. Потому и пыталась все еще придумать какое-то слово, которое остановит неизбежность:

– Клянусь, это не я! Я никогда не причинила бы вред Ношу…

Сухой голос охранника она расслышала, не прерывая своих причитаний:

– Милорд, простите, но девка может и не врать. Мы вам докладывали: в окрестностях видели другую ведьму, по следам она ушла на юг. И… госпожа кричала о проклятии… Девка не смогла проклясть, даже…

Он замолчал и не стал продолжать. Крайдин не оглянулся на него, он все продолжал смотреть на Мариссу пустыми глазами. Его мысли остановились, не шли дальше, а перематывали несколько последних минут.

Когда раздался первый крик, Крайдин бездумно бросился сюда. Он даже не определил источник звука – просто полетел в эту треклятую темницу, потому что точно чувствовал – беда где-то здесь. Или он больше всего боялся, что беда будет именно здесь? Или он бросился бы сюда, даже если бы кричали с другой стороны? Отчета он себе не отдавал. Но, оценив ситуацию в мгновение, принял единственно верное решение – его рука приняла решение за него. Нош, самый лучший из его магов, не остановился бы и продолжал бы убивать. Крайдин в таких ситуациях не позволял себе взвешивать и просчитывать правильные варианты: чем меньше его людей погибнет, тем лучше. Но глядя на тело верного подчиненного, он никак не мог поверить, что сделал это сам. Вспомнил парня еще прыщавым, неказистым подростком, лучшим выпускником магической школы. Крайдин всегда хорошо разбирался в людях, и уже тогда знал, что Нош станет его вернейшим помощником. Он не просто так поставил его главным магом в этой военной кампании, несмотря на возраст. Крайдин взял его на эту войну, чтобы убить собственной рукой? Но разве он виноват в произошедшем?

И Найна. Вероятно, Крайдин никогда не любил Найну в прямом смысле этого слова. Да он вообще вряд ли знал, что такое «любить». Но она делила с ним ложе годами не просто так – он ценил эту женщину, она была рядом всегда, когда бы он того ни захотел. И Найна была предана ему до такой степени, что выносила любые всплески его эмоций. Собственно, она являлась единственной свидетельницей этих всплесков. И теперь вместо нее ничто – обмякшее тело с сожженным лицом. Потому что на свете существуют ведьмы.

Крайдин слышал, что говорила Марисса. Слышал он и слова охранника. И никак не мог понять, почему эта тварь до сих пор дышит. Даже если она невиновна, если приворот сотворила какая-то другая тварь, что с того? Заклятие-то явно было завязано на этой. Кого надо убить, чтобы вернуть Найну или Ноша? И вот она сидит – прямо перед ним, некрасиво кривит рот, кричит беззвучно, растирает по щекам слезы с соплями. И все еще дышит. Но если она в самом деле ни на что не способна, то ее можно заставить помучиться перед смертью. Станет ли от ее воплей на душе хоть каплю легче?

Крайдин встал, преодолел легкое головокружение. В таком состоянии генерала его солдаты еще не видели, и видеть не должны. Кое-как оторвал взгляд от ведьмы и повернулся к выходу. Сказал как можно спокойнее:

– Уберите тела.

По поводу Мариссы распоряжений он не отдал. А это значит, что охрана не станет ее трогать, но и сбежать точно не позволит. У Крайдина есть время, чтобы придумать для нее такие мучения, от которых все ведьмы по обе стороны от линии тьмы содрогнутся.

Он позволил себе упасть, только когда вошел в свою комнату и прикрыл дверь. Любое решение подождет до завтра. А пока Крайдину жизненно необходима вся ночь полной тишины.

И о Мариссе будто все забыли. Ей не приносили еду, вообще к ней не заглядывали. Вода в бутыле, который принес еще Нош, закончилась примерно через день – теперь Марисса потеряла счет времени. Примерно тогда же погасла и лампа. Которую тоже принес Нош. От его заботы осталось только лежанка и одеяло, в которое Марисса куталась как в кокон, но спрятаться от собственных мыслей не могла.