– Нужен мне твой диплом сто лет! – продолжала кипятиться родительница. – Мало я из тебя дурь выбивала! А все папаша твой со своими выставками и музеями! Жизнь – это тебе не сказка! Ни копейки от меня больше не получишь!

– Можно подумать, ты мне много давала, – буркнула девушка, не сдержавшись, и буря резко перешла в ураган.

– Что?! Ах ты тварь неблагодарная! Ты же тратишь их куда попало! То вырядишься как чучело, то карандашей накупишь! Вот и забирай свое негодное шмотье! – женщина со злостью пнула сумку. – Работала бы себе в нашем кафе, хоть бы какую копейку получала. Нет, жизни тебе красивой подавай!

– Я не хочу работать в этой отвратительной кафешке! – тоже повысила голос Илона. – Я фотографировать хочу!

– Тварь неблагодарная! – прокричала родительница и влепила дочери пощечину. – Я должна пахать, пока ты выпендриваться будешь?! – и она замахнулась еще раз.

Илонка даже зажмурилась. Никогда не могла дать отпор матери. Да и произнеси хоть слово, будет еще хуже. Просто нужно как можно быстрее уйти. Но второй пощечины не последовало.

– Не советую, – раздался совсем рядом голос Вадима. В пылу ссоры они не заметили, как во двор зашел мужчина. А у Мельникова красная пелена встала перед глазами, когда увидел, как у девушки дернулась голова и на щеке расцвело красное пятно. Женщина вырвала свою руку из захвата и зло уставилась на незнакомца.

– Ты еще что тут за доброхот? Пошел отсюда! Шляются тут всякие умники!

– Мама, не надо, – Илона попыталась перевести огонь на себя, иначе сейчас достанется и Вадиму, который совершенно ни в чем не виноват.

– Заткнись! Тебя спросить забыла!

– И очень даже зря, – Мельников задвинул пискнувшую девушку себе за спину. – У вашей дочери талант к рисованию.

– Ты посмотри на него, защитничек нашелся! – Мария Ивановна уже разошлась и прекращать скандал не собиралась. – И много заработает своими мазюльками? Взрослая девка, а все так и хочет на моей шее остаться!

– Но и поваром она много не заработает, – мужчина продолжал говорить спокойно.

– Да потому что растяпа! Шевелиться надо! А ей все не так! Другие же работают!

– Эта профессия не для Илоны, – твердо произнес Вадим.

– Дура потому что! Тьфу! Хоть бы замуж вышла уже. Ты вообще кто такой, что лезешь не в свое дело? – Мария Ивановна прищурилась. Будут еще все подряд учить ее воспитывать дочь.

– Просто друг, – Вадим ничего пояснять не собирался. Не когда женщина находится в таком невменяемом состоянии. А ведь они с Илоной похожи внешне немного. И даже сейчас видно, что эта разъяренная гарпия была довольно привлекательной в молодости.

– Друг, значит, – нехорошо прошипела родительница. – Ты мне тут не заливай! Знаю я, как “дружат” взрослые мужики с такими соплюхами. Там на соседней улице одна уже “надружилась” до ляльки. Получила пинка под зад и к мамке. Илонка, дура, марш домой! Нехрен по мужикам таскаться, дрянь такая!

– Вы не знаете меня, но это не страшно. Плохо, что вы не знаете вашу дочь, – Вадим все так же продолжал загораживать Илону, чувствуя, как девушка прижалась к его куртке. – Не нужно перекладывать свою жизнь на нее.

– Ах, раз такой умный, вот и тяни ее сам! Посмотрим, насколько тебя хватит. А ты, – женщина ткнула пальцем в высунувшуюся из “укрытия” дочь, – в подоле не смей мне приносить!

– Не принесу, – Илонка вздернула нос.

– Илона, иди в машину, – Вадим подтолкнул ее в сторону калитки. – Сумку сам возьму.

– Но, Вадим… – попыталась запротестовать девушка.

– Иди, она открыта, – мужчина нажал на брелок, снимая “Прадо” с сигнализации. – Иди-иди.

Как только блондинка пошла к машине, мать тут же ринулась за ней, но Мельников перегородил ей дорогу, всем видом показывая, насколько он недоволен. Анька называла это “режим начальника”, ведь Вадька был из тех людей, от тихого голоса которых еще страшнее, чем от крика. Обычно спокойный и добродушный, он умел быть жестким, а порой и жестоким.

– Не нужно этого делать, – Мельников покачал головой, тяжелым взглядом вынуждая женщину остаться на месте. Мария Ивановна дурой не была, и быстро смекнула, что этот тип один из хозяев жизни. – Я вам очень не советую трепать дочери нервы. Это первое. Второе: писать и звонить тоже сейчас не нужно, девочка сильно болеет. Надеюсь, вы хоть это поняли по ее бесконечному кашлю? Очень бы не хотелось, чтобы все лечение пошло коту под хвост. Я не договорил, – жестко припечатал, когда женщина собралась открыть рот. – Третье: меня удивляет, как в такой атмосфере Илона выросла умным и, я бы даже сказал, интеллигентным человеком. И вместо того, чтобы кроить её по своему усмотрению, нужно было помочь развиться таланту дочери. Я точно знаю, что применение “мазюлек”, как вы изволили выразиться, не ограничивается продажей картин на Арбате. А сейчас прошу нас извинить, мы уезжаем. Илона свяжется с вами не раньше, чем сама будет готова. И да, теперь она не ваша забота. Чтобы вам было спокойнее, вот моя визитка, – достав портмоне, Вадим вынул прямоугольный кусочек картона с указанием его должности. – Мне можете звонить, дочери трепать нервы не смейте, иначе последствия вам не понравятся.

– Ах, ты… – Петрова не привыкла, чтобы последнее слово оставалось не за ней. А этот говнюк смеет ее затыкать! – Залетит – на порог не пущу!

– Если вдруг Илона забеременеет от меня, – при этих словах ни единый мускул не дрогнул на лице мужчины, – она уж точно ни в чем нуждаться не будет. Я не склонен бегать от ответственности. А вот ваше общение с внуком будет под большим вопросом. Всего хорошего.

Подхватив клетчатого монстра, Мельников пошел на выход, совершенно не обращая внимания на оскорбления, летящие ему в спину. Он жалел женщину, готовую из чистого упрямства выкинуть дочь из собственной жизни.

Глава 15

Поставив сумку в багажник, Вадим сел за руль. Он был зол, хотя внешне это никак не проявлялось. Мужчина держал себя в руках, чтобы еще больше не напугать Илону. Девочке и так сейчас досталось, по сути, ни