Один за другим большие корабли горделиво подошли к пристани. Им пришлось встать борт к борту. До того они были велики для сравнительно небольшой холмогорской пристани, что они все разом никак не могли уместиться. Двое мытарей уже спешили приступить к своим обязанностям, когда на берег по трапу спустился Николай. Он показал им грамоту, подписанную самим Иваном Грозным, и те дружно приуныли. Немалый куш, который они надеялись содрать с трех огромных кораблей, прошел мимо их рук.

Отбыть в Москву Николаю сразу не удалось. Потребовалось немалое время, чтобы перегрузить товар и орудия на речные суденышки. Теперь им предстоял далекий путь вниз по Двине, затем по Сухонке к Волге. Туда большие английские корабли пройти не смогут. К тому же на то, чтобы собрать нужное количество разношерстных плавсредств, тоже понадобилось время. Но Николаю это удалось. На пристани под погрузкой стояли и ушкуи, и струги, и ладьи, и поморские кочи. Груза было не просто много, а очень много. Оттого и судов, и суденышек потребовалось тоже очень много. Целые три недели Николай ходил по Двине на ладье воеводы в поморские города и уговаривал купцов продать им свои лодки или идти в Москву самим. Все было не так и просто, но ему в чем-то и повезло. В Холмогоры прибыли вологодские купцы на насаде. Это такие большие баржи с парусами. Они с охотой присоединялись к посольскому каравану. Были в караване и другие купцы, которые после долгой поморской зимы везли в Москву пушнину, пеньку, слюду, соль и, как ни странно, но поморский жемчуг. Оказывается, был такой на севере и весьма дорого ценился. Под охраной доброй дружины в большом посольском караване купцы чувствовали себя в большей безопасности. Местный воевода смог в помощь и для уважения к посольству выделить десяток человек, а остальных за деньги пришлось набирать из местных поморцев да из экипажа английских кораблей. И здесь снова Николаю оказал большую помощь Томас Грешем. Его слово имело вес и среди простых матросов, но скорее всего, здесь большую роль сыграл толстый кошелек королевского банкира, хотя сам англичанин упорно уклонялся от объяснений.

Для вооружения дружины Николай использовал мушкеты, которые привез с собой из Англии. Не обошлось и без проведения занятий с холмогорскими дружинниками. После двух недель тренировок все без исключения дружинники умели более-менее пользоваться заморским оружием, но не все его приняли на ура – половина из поморцев все-таки отдали предпочтение арбалету, а не плюющемуся огнем «дьявольскому отродью».

Наконец все дела были улажены. Груз разместился на речных судах, и длинный посольский караван с английским товаром, оружием, а также присоединившимися к ним купцами пустился в далекий путь, в столицу Московского княжества. Предстояло одолеть почти полторы тысячи верст по водным гладям, а где и волоком. Поэтому Николай даже не мог себе представить – сколько времени займет путь до Москвы. Сам он вместе с Томасом шел на первом корабле каравана. Замыкающим поставил самого опытного купца.

Днем шли при попутном ветре на парусах, а в его отсутствие садились на весла. Николай и сам не гнушался подменять гребцов. Правда, в первый же день сумел натереть кровавые мозоли, но опытные гребцы лишь посмеивались и дали ему хитрую мазь, пообещав, что назавтра кожа на руках будет почти как новенькая. И действительно, после ночной стоянки на берегу утром ладони уже так не саднили; а раны покрылись твердой коркой. Намотав на них чистую льняную ткань, Николай вновь сел за весла, хотя гребцы и пытались отговорить его. Через неделю у него ладони загрубели, и он с легкостью греб во время штиля для поддержания физического тонуса. Гребцы добродушно посмеивались: «А переходи к нам, боярин! Мы смотрим, что ты мужик справный, простецкой черной работы не чураешься. Сразу видно – наш, православный! Даром что боярин! Не то что эти англицкие белоручки!» Николай лишь усмехался в ответ, а вечером, сойдя на берег, потребовал от купцов не жадничать, а кормить ушкуйников как полагается и мяса давать, не жалея. Но те хитрили. Старались своих работников накормить той же самой рыбой, которую те в реке и выловят. По их разумению, купец – он как бы и вовсе не купец, если поперек своей выгоды что-либо начнет делать.

Переход проходил спокойно, без особых происшествий. Люди расслабились. Они успели привыкнуть к большой гурьбе и ощущению безопасности. Николай же каждый вечер на стоянке выставлял дозорных. Он не верил в абсолютную безопасность. Ведь такой большой и богатый караван мог вызвать у кого-то желание попытаться втихаря поживиться на дармовщинку. И он оказался прав. Когда уже прошли больше половины пути, темной ночью он проснулся от тихого разговора за густым кустом, у которого он пристроился на ночевку на речном берегу. Тут же на интуиции бесшумно ушел в сторону, и вовремя. В то место, где он спал, воткнулся тяжелый болт от арбалета.

– Подъем, полундра, враг рядом! – крикнул Николай и набросился на татя.

В неверном свете луны он заметил лежащего на земле ушкуйника, которого сам же поставил в ночное дежурство. Разбойник бросил наземь разряженный арбалет и выхватил из-за пояса кривую татарскую саблю. Ощерился и стал бестолково размахивать ею перед собой. Николай плавно ушел на безопасное расстояние и вынул из ножен шпагу. Резкий выпад, привычное вращение кистью, которая тут же по многолетней привычке стала с ней единым целым. Николай, будучи кандидатом в мастера спорта по многоборью, был весьма опасным противником, хотя на первый взгляд и казался неповоротливым увальнем. Разбойник даже не понял, как это его сабля оказалась в руках противника. Он перепуганно завизжал, пугая ночных птиц да приводя в замешательство своих подельников, решивших под покровом ночи втихаря урвать себе хоть кусочек богатства. Николай врезал татю по виску рукояткой его же сабли, и тот замертво повалился на землю. Обернувшись, увидел, что трое разбойников окружили его английского друга-банкира, сэра Грешема. Тот пытался отбиваться от них рапирой. Но получалось это у него не очень-то и ловко. Видимо, банкир носил ее согласно придворному английскому этикету и лишь как обязательную декоративную вещицу. Разбойники только все больше и больше злились от неловких движений иноземца и его непонятной речи. Николай тут же рванул в бой и с ходу сбил с ног стоявшего к нему спиной татя. В полете успел еще вдобавок локтем нанести удар в висок. С одним разбойником было покончено, а второй, вооруженный широким ножом, напоминающим короткий меч, резко развернулся к нему лицом и хотел встретить Николая коротким ударом в живот. Но тот ушел с линии атаки и всадил лезвие шпаги в оказавшийся на мгновение незащищенным бок противника. Тут же вытащил. Разбойник с удивленным выражением лица повернулся, но его уже ждал точный колющий удар в сердце. Грешем, видя, что перед ним остался только один соперник, сумел взять себя в руки, успокоился и дальше действовал как на тренировочном поединке с новичком, но он не учел того, что это был не учебный бой, а смертельная схватка, в которой один из бойцов обязательно должен был погибнуть. Англичанин так увлекся своими финтами, что не заметил, что его соперник резко выпрямляет вроде бы пустую руку. Николай только что отправил на тот свет своего противника и повернул голову, чтобы посмотреть на сражающихся, и тут же понял коварный замысел разбойника.

– Осторожно! Кистень! – крикнул Николай, видя, насколько сэр Грешем увлечен внешним эффектом своего превосходства в фехтовании.