Его отец с недовольством встречал каждое новое блюдо, словно пришел на званый обед только для того, чтобы высказать свое неодобрение работой местных кухарок. Нахмурившись и снисходительно посмеиваясь, смотрел на крапивный суп с нарезкой вухлы и хлебными корками, на салат из огурцов, овечьего сыра, миндаля и петрушки, косился на яйца, фаршированные трюисами, на ломтики пустольдея в черичном и чесночном соусе, на травяную смесь коралловой олы, сыти и можжевельника и на многое другое, расставленное перед ним в фарфоровых вазах, судках и мисках.

– Они думают, тут бараны вышли на выпас.

Остальные гости недовольства не высказывали, но за столом чувствовалось напряжение. Его не могла развеять даже говорливость Алеандрины.

– Но это не всё! – Она делала вид, что обращается к мужу, но говорила так громко, чтобы все могли ее слышать. – В одной деревушке нашего замечательного Целиндела лесничим назначили Хруста. Да-да-да. – В такт словам Алеандрина постукивала ногтем по столу. – Где-то на болотах он подхватил болезнь суставов и теперь весь хрустит. В тишине на весь дом слышно, как он идет. Говорят, люди не пожимают ему руку, потому что это неприятно. Представьте, что в вашей ладони разом хрустнули все его пальцы!

– Сегодня у нас запеченные марлы. Приходите. После такого обеда захочется хорошо поужинать. Не думаю, что сейчас где-нибудь еще запекают марлов, – шептал Орин сидевшим напротив него каменщикам.

Каменщики благодарно кивали и, поглядывая на Тирхствина, соглашались. Наместник за весь обед не произнес ни слова. Он неторопливо ел, изредка улыбался словам дочери и сидевшей поблизости Оэдны, но чаще думал о чем-то своем: смотрел пусто, глухо, будто давно потерял себя в тумане и уже не надеялся вернуться в Багульдин. Свободный желтый костюм не мог скрыть его сутулости и общей слабости.

Даже богатые одежды Тирхствина смотрелись уныло. Рукава его шелковой лиолы были перехвачены золотыми кольцами. В длинных седых волосах виднелась золотая проволока. По щекам и лбу тянулись сигвы богатого рода. И на всем этом лежал отпечаток безразличия.

– Вы знаете, как готовят марлов, которыми так хвастает Орин? – шепотом спросила Миалинта.

– Нет, – признался я, – даже не слышал о них.

– Это красивые птицы из Деодрельского леса. Чем-то похожи на рябчиков, только крупнее. Но их нельзя просто так подстрелить, нужно перед этим как следует напугать, чтобы они выпустили едкую защитную струю. Иначе все мясо пропитается этой отравой и будет жестким.

– А вот одного из пекарей в Матриандире все называют Волосом. Да-да-да. Очаровательная история. Однажды стражник нашел в его пироге волос. Рассвирепел, конечно, и устроил пекарю взбучку. Вся улица смотрела!

– В эти стены я бы никого не муровал. На такую жестокость не пошел бы даже баштан. Смотреть, как знатные люди жуют траву? Ну уж нет! Тут язык себе откусишь, чтобы подавиться и не смотреть на это издевательство.

– Чем сильнее напугаешь, тем лучше. Охотники для этого хватают птенцов из гнезда. И начинают на глазах марла их душить. Чтобы вся струя вышла, без остатка.

– Пекарь так перепугался, что теперь сбривает с себя все волосы. Даже брови выщипывает! Над ним смеются, а он не может остановиться. И от своих детей требует того же. Да-да-да. Бегает за ними с ножницами и пинцетами. Кого схватит, всего общипывает. Как-то отловил соседскую собаку и тоже обрил на всякий случай. Говорят, она теперь похожа на крысу.

– Когда пройдет ярмарка, устрою настоящий званый обед. Вместе посмеемся над шебурхой, которая разбежалась. Тумана испугались! Они бы лучше теней боялись. И своих жен.

– Мясо у них, в общем, обыкновенное. Думаю, нашему Орину больше нравится то, как на марлов охотятся. Он бы со своим баштаном сдружился! – Миалинта усмехнулась и неожиданно спросила: – Откуда он у вас?

Застольный гул для меня разом стих. Слова гостей стали неразборчивыми. Серые шершавые голоса. Будто и не голоса, а пустой шелест ветра в ветвях.

Я сразу догадался, что девушка имеет в виду браслет, но изобразил удивление:

– О чем вы?

Я понимал, что нужно быть осторожным. Нельзя совершить ошибку. Нельзя привлекать внимание.

– Вы знаете о чем. О вашем браслете. Откуда он у вас?

Мысли терялись, тонули в вязком фоне застольных историй. Я слышал только собственное сердцебиение и то, что говорила Миалинта. На мгновение пожалел, что сижу без оружия, – меч еще в парадном зале забрал распорядитель.

«И что бы ты сделал?» – усмехнулся я своим мыслям.

– Вы что-то знаете о нем? – ответил я вопросом на вопрос.

– А вы?

Надо было рискнуть. Однажды все равно пришлось бы это сделать.

– Не так много, как хотелось бы.

– Даже так? – удивилась Миалинта. – Любопытно.

– Вы не ответили.

– Вы тоже.

На четвертую смену блюд принесли сладости. Я лишь рассеянно взглянул на поставленные передо мной кориандровые завитушки, пирог с соком эльны, сладкие идисы и персиковый штраул.

– Вы ведь недавно у нас? – прошептала Миалинта.

– Достаточно давно, чтобы меня насторожили ваши вопросы.

– Даже так?

– Как я понимаю, здесь такой интерес не может быть праздным.

– Ведь вы… – Девушка задумалась. – Теперь я понимаю.

– О чем вы?

– Кажется, я могу рассказать вам кое-что интересное. О вашем браслете. Ведь вы в наши Земли только из-за него приехали, я права?

– Я пишу путеводник.

– Ну да.

– Но готов вас выслушать.

– Конечно. – Миалинта улыбнулась. – Я расскажу, но для начала попрошу об услуге.

– Слушаю.

– Не здесь. И не сейчас. Позже.

Стольники разливали смородиновый чай и перед каждым из гостей ставили серебряную пиалу с небольшой сахарной головой и ажурными щипчиками.

…Прошло два часа, прежде чем появилась Миалинта. Она по-прежнему была одета в шелковую юбку и корсетную рубашку, но теперь накинула путевой плащ с глубоким капюшоном.

– Простите. Я не думала, что так задержусь. В последние дни все сложнее выйти без слежки.

– За вами следят? – удивился я.

Миалинта не ответила. Приблизилась к балюстраде. Я покорно последовал за ней.

– Вы без служанки? Я думал, она не отходит от вас ни шаг.

– Да. Не отходит.

Я растерянно пожал плечами. На всякий случай огляделся. Служанки поблизости не было.

– И она всегда такая молчаливая?

– Думаю, она могла бы с вами поговорить, если б вы этого захотели. Но сомневаюсь, что в этом есть нужда.

Странный ответ. Как и само поведение девушки, которая сейчас всматривалась в туман за балюстрадой. Аллея Памяти – западная окраина Багульдина. Здесь начинался горный обрыв, поэтому городских стен не было.