Оставался еще час до назначенного времени, когда я съезжала с шоссе в город; от превращения в город-призрак его отделяло очень немногое. Я нашла заправку со станцией техобслуживания и рассказала о проблемах с машиной. Механик по имени Гил сделал мне строгий выговор за то, что я не проверяла уровень жидкости. Ценное замечание. Залив электролит в аккумулятор «Кадиллака», Гил показал мне, как добраться до начальной школы Джона Аллена Кэмпбелла.

Директор Уолт Коллинз сидел за письменным столом в кабинете размером с чулан. Похоже, давным-давно, когда в этом городишке еще жили состоятельные люди, здесь была комната для горничной. Черт, а вдруг дом принадлежал семье директора Коллинза? Тот явно перешагнул пенсионный возраст, и я гадала, насколько крепко он держится за свою работу, потому что другие желающие занять его пост вряд ли найдутся.

Последние шесть месяцев я провела в таком напряжении, что теперь не могла ясно видеть ситуацию. Едва войдя в дверь, я должна была догадаться, что Коллинз в отчаянии и готов нанять кого угодно. Увы, когда ты в бегах, живешь словно в тумане. Гудение нервов заглушает звуки внешнего мира. Однако люди верят тому, чему хотят верить. Коллинз увидел хорошенькую молодую женщину в поисках работы, порядочного, честного педагога, намеренного пожить в тишине и покое маленького города.

– Что привело вас в эту профессию, мисс Мейз?

– В детстве я ненавидела школу. – Надо говорить правду, когда возможно.

– И хотели достучаться до детей, которые сопротивляются образованию, как и вы когда-то? – спросил директор Коллинз.

– Да, именно.

– Я вижу, вы пять лет проработали в начальной школе в Акроне, Огайо…

– Да.

– И получили диплом преподавателя в Кливлендском государственном университете…

– Вперед, викинги! [10]– Потом я пожалела об этой фразе.

– Вы фанат футбола?

– Не особенно.

– В вашем резюме нет рекомендаций. На прежнем месте работы были какие-то проблемы?

– Боюсь, эта тема весьма деликатная. Я прошу вас сохранить услышанное в тайне, независимо от того, наймете вы меня или нет. В Акроне я вышла замуж. Мой муж… он не очень хороший человек. Уходя, я никому не оставила свой новый адрес. Пока могла, жила на сбережения, старалась не пользоваться кредитными картами, чтобы не выдать себя. – Надо говорить правду, когда возможно.

– Он жестоко с вами обращался? – спросил директор Коллинз, сочувственно подняв брови.

Я кивнула, будто произносить такое вслух слишком больно.

– Ясно, – сказал директор Коллинз, снова подняв брови.

– Мой муж умеет убеждать. Если вы позвоните в мою прежнюю школу, уверена, ему тут же передадут, откуда был звонок. Я проработала там пять лет. Думаю, это о чем-то говорит.

– Жаль, что вам пришлось такое пережить.

– Все в прошлом, – сказала я. – Пусть там и остается.

Разговор нуждался в смене темы. Пришла пора пустить в ход мой единственный козырь. Я порылась в рюкзаке, вытащила карточку с отпечатками пальцев и протянула ее через стол директору Коллинзу.

– Полагаю, вам это понадобится для проверки личности.

– Вы во всеоружии, – заметил Коллинз.

– Хочу соблюсти формальности.

Директор уставился на карточку, словно не зная, что с ней делать.

– Мы не можем платить много, – сказал он.

– Я понимаю.

– А молодой женщине здесь особо нечего делать. Вы же отдаете себе в этом отчет?

– Я никогда не отличалась амбициозностью.

Едва произнеся эти слова, я вдруг поняла, сколько возможностей теряю. Самая большая ложь, которую я когда-либо говорила.

– Вы приняты. Приступайте в понедельник.

Я изобразила волнение, которое он хотел увидеть, чтобы не начать во мне сомневаться. Наша встреча стала настоящим театральным представлением. Чем лучше мне удавалась роль, тем больше я ненавидела спектакль. Однако я получила то, что мне было нужно: достойную работу, деньги, новую жизнь.

– У вас есть жилье? – спросил Коллинз.

– Немедленно начну искать.

– Вы можете пока остановиться – или даже поселиться насовсем – в маленькой квартирке в нашем цоколе. Сто пятьдесят в месяц.

Я согласилась не глядя. Нужно было экономить. Учитывая все произошедшее после смерти Фрэнка, у меня выдался отличный день. Тем не менее я отдала бы все на свете, чтобы снова стать собой, – кем бы эта «я» ни была.

– Эндрю, вставай. Подъем.

Эндрю поднял голову от стола и потер глаза.

– Доброе утро. – Он всегда так говорил, когда я его будила.

– Налить тебе кофе? – спросила я.

– Нет, спасибо, – ответил Эндрю.

– А мне мама разрешает пить кофе, – заявила Эбби.

– А мне мама иногда дает глотнуть пива, – сказал Коди.

Последовала череда признаний в употреблении разных напитков, и пришлось призвать детей к порядку.

– Свои предпочтения в алкоголе обсудите на перемене. Вернемся к нашему уроку.

Я посмотрела на Мэгги. Лучшая ученица в моем смешанном третьем-четвертом классе из восемнадцати детей.

– Мэгги, можешь назвать столицу штата Джорджия? – Я специально задала несложный вопрос, чтобы ее подбодрить.

– Атланта.

– Отлично. А кто знает столицу Оклахомы?

– Оклахома-Сити! – крикнул Мартин, не дожидаясь, пока я позволю ему отвечать.

– Да, Мартин, спасибо, что присоединился к нашему путешествию.

Я придумала игру для урока географии. Позади меня висели дорожные карты штатов США, склеенные друг с другом, как плохая мозаика. Я просила купить для класса одну большую карту дорог, но, поскольку в программу шоссе не входят, мне отказали. У нас недоставало большей части Северной и Южной Дакоты, части Мичигана и небольшого куска Вирджинии.

– Мартин, а как называется столица Айдахо?

– Бойсе.

– А какая столица у штата Вашингтон?

– Сиэтл?

– Вряд ли. Эбби, подскажешь?

Эбби знала все столицы, имена первых десяти президентов и последних трех, а также могла умножить любое двузначное число на однозначное. Но она никогда не поднимала руку.

– Олимпия.

– Спасибо, – сказала я. – Теперь, Эбби, предположим, что ты находишься в Олимпии, штат Вашингтон, и хочешь поехать в Бойсе, штат Айдахо. Как бы ты туда добралась?