и получаю второй удар по роже. Он приходится прямо по глазу, вокруг меня – полный бардак. До меня, оглушенного ударами ботинок, не сразу доходит, что в поезд зашли полицейские. Голова кружится, будто вертолет, меня рвет на пару армейских ботинок. Легавые нейтрализовали деток из Рампоно и теперь укладывают их ничком на перрон станции, доставая из карманов наручники.

– Мсье! – окликает меня один из легавых, склонившись надо мной. – Мсье, вы слышите меня?

Я медленно присаживаюсь.

– Мсье, вы меня слышите?

– Да, да, я слышу!

– Вы можете встать на ноги?

– Ага!

Какой-то из полицейских – высокий блондин с рожей нациста – хватает меня за руку и помогает мне удержаться на ногах. Черт побери! Я вытираю себе лицо рукавом куртки и осознаю, что весь истекаю кровью.

– Все в порядке, мсье? – полицейский в штатском осматривает меня.

– Да, да, ништяк!

– «Ништяк», «ништяк», а по виду, мсье, так не скажешь. У вас сильно идет кровь!

– Нет, нет, говорю же вам, все нормально!

– Вы сможете пройти с нами в отделение? Я скорее умру, чем пойду в участок.

– Нет, нет, все нормально, ничего страшного!

Коп разворачивается к своим коллегам, которые заняты тем, что надевают наручники на маленьких гаденышей:

– Ладно, а этих всех мы забираем!

Глава 17. Площадь Клиши, квартал трансов

Держа руки в карманах, я подхожу к площади Клиши по улочке, заполненной отелями «трансфрендли». Очень многие трансвеститы, по большей части прибывшие из Латинской Америки, проживают в этом районе. Когда я писал «Хозяина Булони», то часто слонялся по площади Клиши, посещал тусовки для трансгендеров, в том числе и вечеринки Escualita, пробирался в Дом трансвеститов и в кабаре с переодеванием. Хорошее было время, не то что сейчас.

Я захожу в гостиницу, где проживает Силия. Парень на входе не замечает меня, углубившись в чтение журнала. Поднявшись на второй этаж, я пересекаюсь на лестнице с Сомброй. Пухленькая девушка-трансгендер со светлыми волосами и квадратным лицом тотчас останавливает меня:

– Эй ты! Ты просто сволочь со своей книгой про Булонский лес. Мы, трансвеститы, срать на тебя хотели!

– Я не в настроении! – пресекаю я ее.

Оказавшись на втором этаже, я стучу в дверь комнаты № 16 и жду у входа пару секунд. Силия отпирает дверь: выглядит она гораздо менее соблазнительно, чем когда стоит вдоль аллеи Королевы Маргариты. Одетая в пижаму с полосками, без макияжа и с взъерошенными волосами, она похожа на Дуню – очень страшную сестру одного моего приятеля. Я целую ее в щечку и захожу внутрь пыльной, неприбранной комнатушки, где навалом как-то связанных с религией побрякушек. В раковине скопилась посуда, а посреди этого клоповника стоит сушка для белья.

– Садись сюда, сердце мое! – Силия указательным пальцем тычет в сторону деревянного стула.

Я делаю что велено, в то время как она садится на край кровати и смотрит на меня грустным взглядом:

– Дорогуша, на тебе лица нет! Хорошо, что ты ко мне зашел…

Избегая ее взгляда, я достаю из куртки палочку опиума, который Азад добыл для меня в саду Вильмен на прошлой неделе. Я отложил кусочек, чтобы выкурить его с Силией. Она обожает опиум, правда, в Панаме этот трафик мутит только ирано-афганская среда – может быть, еще китайцы.

– Знаешь, Зарка, – продолжает транс, – мне очень нравилась Дина. Она была немного сумасшедшая, но очень милая. Она часто говорила о тебе…

Я притворяюсь, что не услышал сказанного, и молча врубаю газовую плитку, стоящую на комоде из ротанга. Вытащив две проволоки, принесенных по случаю, я прошу Силию смастерить соломинку из бумаги. Подружка принимается за дело: вырывает первую страницу из журнала о моде и скручивает. Я прикладываю одну железную проволоку к огню, исходящему от плиты, и нанизываю кусочек тарьяка на другую.

В углу комнаты я замечаю порноревю, специализирующееся на трансгендерах. На обложке журнала блондинка с яйцами крепко держит свой пенис в руке. Я плохо представляю себе, как Силия мастурбирует, глядя на это: журнал наверняка предназначен для ее клиентов, чтобы приправить остреньким их наслаждение. Проволока, приложенная к пламени, становится красной. Силия присаживается около меня, а я прикладываю горящую палочку к куску опиума. Подружка зажимает самодельную соломинку губами и наклоняется, чтобы вдохнуть дым, идущий от тарьяка.

Мы с Силией курим уже два часа, и я начинаю расслабляться. Хандра двух прошедших недель медленно покидает меня, испаряясь в воздухе. Что бы ни говорили приверженцы правильного образа жизни и ассоциации, борющиеся с наркоманией, дурь позволяет отвлечься от навязчивых мыслей, взять отпуск от этой хреновой жизни на время, пока ты обкурен. За два часа мы с Силией обсудили все на свете. Уже не помню, в каком порядке, но мы поговорили о сексе, об активах и пассивах, о содомии, испанской мастурбации и вагинопластике, о героине, кокаине и экстази, об индийском ресторане по улице Кенкампуа, о палестино-израильском конфликте, Китае, заднице Бейонсе, моих книжках и магазине «Тати» на Барбес. И, конечно, о Дине.

Я вновь заполняю легкие дымом. Запах, напоминающий аромат карамели, только более тошнотворный, обволакивает комнату. Крики и оскорбления, раздающиеся из соседней комнаты, сливаются в единый хор. Стены в этом общежитии сделаны из картона. На расслабоне я поворачиваюсь к сестренке:

– Знаешь, Силия, Дина не притрагивалась к героину! И даже если бы это было так, она бы никогда не стала тыкать себе в руку иглу, она ведь не нарколыга из 90-х.

Трансгендер тащит соломинку из моих пальцев:

– Знаю, Зарка! Если на то пошло, то я не особо верю в эту историю с передозировкой. Я скажу тебе кое-что…

– Что?

– В последний раз, когда я видела Дину, мы пошли выпить по стаканчику в «Красный клуб». Она была не в лучшем настроении и рассказала мне, что ее мужик очень ревнует ее и следит за ней не переставая. Он думал, что она ему изменяла…

Пока Силия делится со мной информацией, одно воспоминание всплывает у меня в голове. Довольно свежее воспоминание о мотоциклисте, который попытался прикончить меня у ворот Обер за несколько часов до того, как у Дины случился передоз. Я совсем позабыл об этой детали, снедаемый горем от потери сестры.

Я возвращаю себе соломинку и продолжаю курить.

Глава 18. Зона Аустерлица

Квартал Сальпетриер готовится к большой пластической операции, но в ожидании окончания ремонтных работ этот район напоминает необъятную стройку, битком набитую строительными лесами, подъемными кранами и заборами. Пятно на карте левого берега. А еще, пусть мне и