– Вообще-то я говорила о себе и о своей жизни. А забыла я вот о чем: выйдя из банка, я заглянула в кондитерскую напротив. – Кен на мгновение закрыл глаза. У Китти упало сердце: до этой минуты она еще слабо надеялась, что ошиблась и неверно истолковала выражение лица брюнетки. – Серена просила передать, чтобы ты зашел к ней.

Кен не ответил.

– Вы встречались, – отважилась сказать Китти. – И я невольно задаюсь вопросом: может, вы по-прежнему вместе?

Кен разомкнул веки. Его глаза казались бездонными колодцами, черными, как ночь.

– Думаешь, я целовал бы тебя так, будь у меня другая?

– Это я поцеловала тебя, ты не забыл?

– Ах да, припоминаю. – Взгляд Кена прожигал Китти насквозь, заставляя ее тело плавиться от желания. – А потом я едва не сорвал с тебя одежду прямо на снегоходе.

– Да, – выдохнула Китти, чувствуя, как слабеют и подгибаются колени. – Этот эпизод мне понравился больше всего. Слушай, я просто пытаюсь понять. Ты для меня своего рода головоломка. Но многих фрагментов не хватает. Серена – один из них.

– Давай сыграем в другую игру.

– Я вообще не хочу играть в игры. Ты разбил ей сердце, Кен?

– Нет.

– Значит, она разбила тебе? – Его молчание сказало Китти все. Дьявольщина! Серена заставила его страдать. – Это как-то связано с твоим падением? – Кен метнул на нее мрачный взгляд. – Извини. Я всегда болтаю, пытаясь заполнить паузу в разговоре.

– Это многое говорит о тебе.

– Смешно. Что произошло у вас с Сереной?

Кен пожал плечами, но за этим неопределенным жестом угадывалась боль, которую он старался скрыть. У Китти мучительно сжалось горло.

– Она бросила меня.

– Из-за того, что ты на редкость разговорчивый собеседник?

– Да, но дело не только в этом.

– Тогда в чем?

– Когда парень в вечных разъездах, девушка чувствует себя одиноко.

– Но парень был спортсменом с мировым именем, – возразила Китти. – Разъезды и тренировки – неотъемлемая часть его жизни.

– Это не имело значения. Она устала оставаться одна и изменила мне. Вот тогда я психанул, сорвался и потерял профессию, а вместе с ней – будущее.

У Китти болезненно сжалось сердце.

– Ох, Кен…

– Не надо, ради бога. Нечего меня жалеть. Весь этот год я только и делал, что жалел себя. И как ты любезно подчеркнула, не сдвинулся с мертвой точки.

– Не все женщины изменяют.

– Верно. Девушка, с которой я встречался до Серены, пыталась сбить меня и переехать на автомобиле, когда я отказался от третьего свидания.

Китти в ужасе округлила глаза. Как выяснилось, Энни не шутила.

– Она тебя сшибла?

– Только слегка задела. К счастью, у меня быстрая реакция.

– Господи…

– Да. А предыдущая моя подружка сбежала после передачи Эм-ти-ви «Плохие парни нынешней зимы». Она долго работала над проектом, но, просмотрев эпизод со мной, решила, что вкладывать деньги в Уайлдера не стоит, слишком рискованно. Я же говорил тебе, Златовласка: с нами, Уайлдерами, опасно иметь дело.

– Похоже, в прошлом твои предки наводили ужас на округу, а как обстоят дела в нашем столетии? – насмешливо прищурилась Китти.

Кен угрюмо посмотрел на нее:

– Я пытаюсь тебя отпугнуть.

– Тогда расскажи мне что-нибудь пугающее.

Он тихо вздохнул:

– Ты самая странная женщина из всех, кого я встречал.

– Да, мне говорили. – Сгущавшаяся тьма окутывала их мягким покрывалом, создавая ощущение интимности, то ли реальной, то ли созданной ее воображением, Китти точно не знала. Деревья качались на ветру, и временами из темноты слышались какие-то жуткие звуки, о происхождении которых ей не хотелось даже задумываться. – Серена совершила ужасную ошибку, Кен, а женщины, что были до нее, просто идиотки. Значит, твои предки промышляли разбоями и грабежами. Что ж, принято к сведению. А теперь объясни, при чем тут ты? Разве это бросает тень на тебя?

– Я разочаровываю всех женщин, которых впускаю в свою жизнь.

– Только не Энни.

– Серена ее подруга, однако Энни не хочет, чтобы мы встречались. Ей тошно, оттого что она оказалась между нами. Из-за меня.

– Очень может быть, но мне не верится, что Энни выбирает себе друзей, оглядываясь на тебя. А твоя мама? Как насчет нее?

– О ней можешь забыть, – резко произнес Кен и качнул головой в ответ на вопросительный взгляд Китти. – Она сбежала сразу после моего рождения.

Он стоял в расслабленной позе, держа руки в карманах, и старался сделать вид, будто все в порядке, но это было не так. И Китти почувствовала, как внутри у нее что-то дрогнуло, раскрылось навстречу ему.

Сколько же разочарований выпало на его долю.

– Ты ни в чем не виноват, но оставим это в стороне, – тихо произнесла она. – Тот Кен Уайлдер, которого я знаю, – замечательный, потрясающий парень. Хоть он и не хочет затащить меня в постель. – Кен не удержался от смеха. Они подошли к домику Китти. – Да. – Она прислонилась спиной к двери. – Помню, твой девиз – «Никаких сожалений», но, сказать по правде, я решила следовать противоположному принципу. Не сдерживать себя. Потому что, когда вечно сдерживаешься, это чертовски тоскливо. А жизнь не должна быть унылой, Кен.

– Согласен.

– Тогда почему мы все еще одеты?

Кен тяжело вздохнул.

– Твоя взяла, я отключил радар противоракетной обороны. – Он сказал это так серьезно, что Китти рассмеялась. Улыбаясь в ответ, Кен, притянул ее к себе и крепко обнял, потом повернулся и, не выпуская из объятий, привалился спиной к двери. – Ты уверена, Китти? Может, ты просто говоришь то, что, по-твоему, мне хочется услышать?

– Я не настолько милая.

– Значит, ты здесь не для того, чтобы найти что-то постоянное?

– Работа у меня временная. И живу я здесь временно. Зачем мне что-то тут искать? – Выражение лица Кена вызвало у нее новый взрыв смеха. – Ты спрашиваешь, не хочу ли я обзавестись мужем и двумя-тремя детишками? Да, ты меня раскусил. Хочу, но это дело будущего. Не бойся. Через полторы недели я уеду отсюда навстречу новым приключениям.

– И куда ты отправишься?

– Пока не знаю. За время работы здесь я накопила кое-какую сумму. Может, полечу в Европу и обойду ее пешком с рюкзаком за плечами.

– Одна.

– Или подамся на Аляску, как Ти Джей. Звучит здорово. Почему бы мне не примкнуть к какой-нибудь из ваших групп?

– А что думают об этом твои родные?

– Считают сумасшедшей. Впрочем, их можно понять. Всю жизнь я была пай-девочкой, никогда не раскачивала лодку, не оспаривала мнение авторитетов… не бунтовала.