— Я прожил долгую жизнь, Хуги. Ты оскорбляешь меня,предполагая, будто я никогда не обдумывал эти примечания к философиивторокурсников. Тот факт, что ты находишь согласованность действительностибесплодной, говорит мне больше о тебе, чем об этом положении дел. А именно,если ты веришь в то, что говоришь, то мне тебя жаль, потому что ты должен покакой-то необъяснимой причине быть здесь, желая и стараясь, скорее, повлиять наэто мое ложное эго, чем быть свободным от такой чуши и на пути к своемуАбсолюту. Если же ты не веришь в это, то это говорит, что ты был послан мешатьмне и расхолаживать меня, в каковом случае ты зря теряешь время.

Хуги издал булькающий звук, затем сказал:

— Ты ведь не так слеп, чтобы отрицать Абсолют, начало иконец всего.

— Это совершенно не обязательно для либеральногообразования.

— Ты признаешь такую возможность?

— Наверное, я знаю это лучше тебя, птица. Это, как яего понимаю, существует в промежуточной стадии между разумностью и рефлекторнымсуществованием. Зачеркнуть его, однако — отступление. Если ты происходишь отАбсолюта — самоотметающего Всего — почему ты желаешь вернуться домой? Ты такпрезираешь себя, что страшишься зеркал? Почему бы не сделать путешествиестоящим? Развивайся, учись, живи. Если ты был отправлен в путь, почему тыжелаешь смыться и бежать обратно к своему отправному пункту? Или твой Абсолютдопустил ошибку, отправив нечто твоего калибра? Признай эту возможность, и вотконец последних известий.

Хуги прожег меня взглядом, затем взмыл в воздух и улетел.Наверное отправился проконсультироваться со своим справочником…

Поднявшись на ноги, я услышал раскат грома. Я начал идти. Ядолжен стараться быть впереди.

Тропа много раз сужалась и расширялась, прежде чемсовершенно исчезнуть, оставив меня идущим по усыпанной гравием равнине.

Путешествуя, я чувствовал себя все более и болееподавленным, пытаясь держать свой мысленный компас установленным в нужномнаправлении. Я дошел до того, что чуть ли не приветствовал раскаты грома,потому что, они по крайней мере, давали мне приблизительное представление отом, в какой стороне север. Конечно, в тумане мое положение было немногозапутанным, так что я не мог быть абсолютно уверен. И они становились всегромче… Проклятье.

…И я был огорчен потерей Звезды, растревожен философиейбесплодия нуги. Это определенно был нехороший день. Я начал сомневаться, чтозавершу свое путешествие. Если какой-то натурализовавшийся житель этого безымянногоместа не устроит мне в скором времени засаду, была сильная возможность, что ябуду бродить здесь, пока не не иссякнут силы, или меня не настигнет гроза. Я незнал, сумею ли я еще раз устроить эту отмену грозы. Я начал в этом сомневаться.

Я попытался использовать Камень, чтобы развеять туман, ноего воздействие, казалось, притупилось. Наверное, из-за моей собственнойвялости. Я мог расчистить небольшой участок, но скорость моего продвижениябыстро проносила меня сквозь него.

Мое чувство Отражения тоже притупилось в этом месте,казавшемся, в каком-то отношении, сутью Отражения.

Печально. Было бы приятно выйти по-оперному — в большомвагнеровском финале под странными небесами, против стоящих противников — а неползать по туманной пустоши.

Я прошел мимо кажущегося знакомым выступающего из-под земликамня. Не двигался ли я по кругу? Есть тенденция двигаться именно так, когдазаблудишься. Я прислушался к звукам грома, чтобы снова установить свой азимут.По какому-то извращению все было тихо. Я двинулся к камню и уселся на землю,привалившись к нему спиной. Нет смысла всего лишь бродить. Подожду какое-товремя громового сигнала. Усевшись, я вытащил свои Карты. Отец сказал, что онина какое-то время перестанут действовать, но ничего лучшего я сделать не мог.

Одну за другой я перебрал их все, пытаясь дотянуться докого-нибудь, кроме Бранда и Каина. Ничего. Отец был прав. У Карт отсутствовалазнакомая холодность. Тогда я сдал всю колоду и разложил пасьянс, прямо там, наземле. У меня получилось невозможное прочтение, и я снова положил их всеобратно. Я откинулся назад и пожелал, чтобы у меня осталось небольшоеколичество воды. Долгое время я прислушивался к звукам грозы. Было нескольковорчаний, но они были без направления.

Карты заставили меня подумать о семье. Они были впереди, гдебы это ни могло быть, поджидая меня. Поджидая для чего? Я переправлял Камень.Для какой цели? Сперва я предполагал, что его силы могут понадобиться встолкновении. Если так, и если я был единственным, кто мог применить его, тогдамы были в плохом положении. Затем я подумал об Амбере, и задрожал от раскаянияи своего рода страха. Не должно все кончиться для Амбера! Никогда! Должен бытьспособ отбросить Хаос…

Я отбросил камешек, с которым играл. Как только я выпустилего, он стал двигаться очень медленно.

Камень. Снова его замедляющий эффект…

Я зачерпнул еще энергии, и камешек стрелой унесся вверх.Казалось так, что я взял мало силы от Камня в прошлый раз. В то время, как этопридало энергии моему телу, мозг мой все еще оставался затуманенным. Мне нуженсон — с множеством быстрых движений глаз. Это место может показаться немногоменее необычным, если я отдохну.

Насколько близко я находился от своей конечной цели? Была лиона как раз за следующим горным хребтом, или на огромном расстоянии дальше? Икакие у меня имелись шансы оставаться впереди этой грозы, неважно, на какомрасстоянии? А другие?

Что, если битва была уже завершена, и мы проиграли? Мневиделось, что я прибываю слишком поздно, чтобы помочь им в качестве могильщика…Кости и монолог… Хаос…

И где была, наконец, эта проклятая Черная Дорога, когда уменя, наконец, нашлось ей применение? Если бы я мог обнаружить ее, я мог быследовать вдоль нее. У меня было такое ощущение, что она находилось где-тослева от меня…

Я потянулся снова, раздвигая туманы, отбрасывая их назад…Ничего…

Фигура? Что-то движется?

Это было животное. Наверное, большая собака, двигающаясятак, чтобы оставаться в тумане. Не подкрадывается ли она ко мне?

Камень начал пульсировать, когда я еще дальше отодвинултуман. Выставленное на обозрение животное, казалось, встряхнулось. Затем онодвинулось прямо ко мне.

Я встал, когда оно подошло поближе. Тогда я увидел, что этобыл шакал: крупный, не отводивший взгляда от моих глаз.

— Ты немного рановато, — заметил я. — Ятолько отдыхал.

Он хихикнул.

— Я лишь явился посмотреть на принца Амбера, —сказал зверь. Что-нибудь другое было бы провизией.

Он снова засмеялся, также как и я.