перекосилось, губы скривились, а рука в латной перчатке дернулась в сторону меча. Родимцеву показалось, что госпитальный командир собирается напасть на него и уже готов пришпорить коня. Присмотревшись, Гриша заметил, что суровое лицо госпитальера выглядит вблизи обрюзгшим и одутловатым, как у пьющего человека. И точно, от собеседника исходил запах перегара.

Бланшфор смотрел на Грегора с плохо скрываемым призрением. С чего бы? Неужели так ненавидит храмовников? Прежде капитана госпитальеров Григорий не встречал, а вот другого всадника, одного из свиты Бланшфора, уже видел. И даже дрался с ним возле кузницы. То был брат Гаспар, высокий и широкоплечий, с острым подбородком и маленькими свиными глазками. Ошибки быть не могло. Уж этот точно затаил злобу именно против Грегора Рокбюрна.

Тут вмешался знаменосец:

— Мы ничего не замышляли против вас. Наши братья просто обороняли замок до тех пор, пока объединенное христианское войско графа Ибелина и барона Монфора не пришло на выручку. Неужели вы думаете, что храмовники зря проливали кровь, обороняя христианский замок против сарацин? И поверьте, нам было не до интриг. Мы покинули Тарбурон по первому требованию. Так что же вы еще хотите от нас?

— Братьям Храма, кажется, удалось убить сколько-то сарацин. Что же, вам повезло, что они на этот раз не перебили всех вас, как недавно в Сафеде, — пренебрежительно бросил Бланшфор. Потом добавил сквозь зубы:

— Поздравляю.

— Спасибо. Думаю, что мы уложили несколько сотен. Только за вчера и сегодня мы выдержали три сражения подряд, — уточнил Григорий.

Бланшфор снова бросил на них со знаменосцем презрительный взгляд. А за его спиной брат Гаспар недобро ухмыльнулся.

— Так значит вы, храмовники, уже возгордились и возомнили себя победителями нехристей? Но, гордыня является смертным грехом, не так ли? — проговорил Бланшфор. И зло добавил:

— В Сафеде сарацины уже отрезали головы таким гордецам. Вот явится снова Бейбарс с армией, тогда пожалеете, что на свет родились.

Капитан госпитальеров умолк, осознав, что сморозил нечто лишнее. От знаменосца это не укрылось. Ветеран сказал сурово и веско:

— Не вам, брат Арман, бередить наши раны. В Сафеде наше братство потеряло лучших людей. Но, замок был взят лишь с помощью хитрости и предательства, а не в открытом бою. Что, смею надеяться, хорошо вам известно. Что же касается армии Бейбарса, то вы только что высказались о ней так, словно бы сами находитесь на стороне нехристей. Или мне это послышалось?

— Вы неправильно меня поняли, брат Симон. Я высказался в том смысле, что враг слишком коварен и силен. А потому нам всем нужно быть осторожными и не расслабляться даже после славных побед. Я сам недавно потерял возле Библа много отличных бойцов, — пошел на попятную Бланшфор.

— Так не будем же тогда пререкаться, а займемся делами. Вы, если я не ошибаюсь, направлялись к Тарбурону? Так вот и езжайте туда, — сказал знаменосец. Вняв его словам, госпитальеры, прекратив разговоры и развернув коней, поехали в сторону крепости.

Глава 11

Вечером снова состоялся военный совет в Тарбуроне. Послали и за командованием храмовников. Грегор Рокбюрн вместе со знаменосцем Симоном де Буланже выехали в сторону замка, когда солнце уже клонилось к закату. Едва они приблизились к крепости, как обратили внимание, что уже вовсю начались восстановительные работы. Пленные генуэзские саперы, умелые мастера, захваченные в бою вместе с катапультами, начали долбить в склоне холма перед фасадом замка ров, а камни, которые в ходе этих работ доставали, сразу же использовали для наращивания стен.

Барон Монфор, как всегда, восседал во главе стола. Как коннетабль королевства Иерусалимского он командовал армией, отвечал за мобилизацию рыцарей, пехотинцев и наемников, а также обладал властью вершить военный суд. Это была очень важная должность, фактически, министр обороны, второе лицо в государственной иерархии после наместника короля, которым был Генрих Антиохийский. Во время отсутствия Монфора, в Акре командовал его заместитель, маршал королевства Жоффруа де Сержин, храбрый и честный рыцарь, как говорили о нем. Так что Монфор сидел во главе стола военного совета и брал на себя роль главнокомандующего по праву своей должности.

Первая жена Филиппа Монфора Элеонора де Куртене, дочь императора Латинской империи, основанной после захвата крестоносцами Константинополя, умерла еще в 1229-м году, родив Монфору сына Филиппа-младшего и двух дочерей Элеонору и Жанну. Барон был женат и вторым браком на Марии Антиохийской, дочери князя Антиохии Раймона. У них родились четверо детей, двое мальчиков, Жан и Онфруа, и двое девочек, Эльвисиа и Алекс. Но, вторая жена Монфора тоже давно умерла, еще в 1257-м году, а дети выросли. Потому барона ничего не удерживало дома. За последние годы он сделался старым волком войны, одиноким и свирепым.

Граф Жан Ибелин Яффский, который сидел по правую руку Монфора, не занимал какой-либо должности при дворе Иерусалимского королевства в Акре. Да и был он известен больше, как юрист и политик, один из опекунов малолетнего короля Кипра, а не как доблестный рыцарь. Хотя и бездарным военачальником его тоже никто не мог назвать, потому что он тоже участвовал во многих сражениях, заканчивающихся для него удачно, хотя и не блистал какими-то запоминающимися рыцарскими подвигами. Просто Жан Ибелин был достаточно умен и прагматичен, чтобы не рисковать сверх меры.

Личная жизнь у графа сложилась не слишком счастливо. Жена, Мария Армянская, сестра царя Армении Хетума I, родила ему девять детей: четверых мальчиков и пятерых девочек. Но, отношения в семье сделались очень плохими, а фактически супруги разошлись и разъехались, когда Мария узнала о романе своего супруга с Плезанцей Антиохийской, матерью малолетнего короля Гуго II Лузиньяна. Взбешенная Мария написала жалобу на прелюбодеяния мужа римскому папе, забрала младших детей и уехала к своим родственникам в Армению, где заболела и умерла. Любовница Ибелина Плезанция тоже скончалась.

Оставшись одиноким, граф решил засесть за труды, начал писать пространный юридический трактат. Жан Ибелин хотел отразить в своей книге правовую структуру Иерусалимского королевства. В результате получился большой сборник ассизов, в котором рассматривались вопросы, как феодальной, так и церковной власти, а также работа Верховного совета сеньоров королевства. Граф написал бы еще, но его уединению и мирному занятию помешала война.

Тамплиеров на этот раз посадили рядом с Ибелином, а по левую руку Монфора теперь сидели госпитальеры. Целых три человека: капитан Арман де Бланшфор, брат Гаспар и незнакомый пожилой брат-рыцарь. Присутствовали также барон Амальрик де Бельмонт и еще несколько знатных рыцарей, имен которых Грегор Рокбюрн