Мы выбирались через окно, выходящее в огород, спускались по прибитой лестнице, хотя ничто не мешало выйти через дверь (где лежат ключи, я уже знал). Как назло, вылезла луна, словно насмехалась над нами! Участки разделяла ограда из штакетин, препятствие несерьезное – несколько сломанных планок прикрывал лист жести, отодвинуть который труда не составило.

У Василия царили тишь да гладь. На участке, примыкающем с востока, тоже было тихо. Осмотр мы начали с подсобных строений в южной части домовладения. В сараях было прибрано. Баня имела рабочий вид. Мы перебрались к дощатому гаражу, ворота которого не запирались, с изумлением обнаружив внутри развалившийся «ГАЗ» – древний советский внедорожник, на смену которому позднее пришли более продвинутые «УАЗы». Машине было лет 60, смотрелась она ужасно, но деду Василию, очевидно, была дорога как память.

Я оставил Варвару у веранды за бочкой, обогнул дом. На задах до соседской ограды было метра полтора пустого пространства. Что-то хрустнуло под ногой. Я сел на корточки, включил фонарик в телефоне. Окно над головой было выбито, рама болталась, не смыкаясь с соседней. На земле отпечатались следы нескольких человек. То ли дрались, то ли хоровод водили. Кто-то выпрыгнул из окна, чтобы спастись бегством. Его поймали, утихомирили. Удалось ли ему вырваться повторно, точно неизвестно, но, очевидно, нет. Бились и о соседнюю ограду – выдрали пару штакетин, расквасили кому-то нос – брызги крови на ограде. Все происходило явно не сегодня.

Я вскарабкался на высокий фундамент, приоткрыл раму. Заскрипел старый переплет, выпал осколок стекла. Осторожно, чтобы не порезаться, я перебрался через карниз с подоконником, слез на пол.

Здесь была небольшая спальня – старая кровать советского «барокко», древний шкаф. Ветхая ковровая дорожка валялась комком – на ней тоже устраивали гонки. Под ногами поскрипывало битое стекло.

Я на цыпочках добрался до проема. Дверь была открыта. Я выскользнул в широкую комнату. Большого обыска здесь не устраивали, но по шкафам и комодам прошлись. За пару минут я обследовал все комнаты первого этажа, поднялся на второй и там провел беглый осмотр. Жил Федор Тимофеевич небогато, деньгами не сорил, но чистоту с порядком любил. И Василий, вступив в права наследования, не успел здесь сильно насвинячить. Старики любили читать – всю стену занимал закрытый книжный шкаф. В доме не было посторонних – о чем я, собственно, догадывался.

Я выскользнул на кухню, оттуда на закрытую веранду, приоткрыл входную дверь. Что-то дернулось в районе бочки, застыло с растопыренными конечностями.

– Ну, и что мы тут рябинкой прикинулись? – зашипел я. – Милости просим, Варвара Ильинична, все готово к вашему визиту.

Она дрожала – что-то чувствовала, и я опять благодарил судьбу, что подобные вещи недоступны моей «толстокожей» натуре. Крышка подпола располагалась посреди кухни, я ее давно подметил. Крышку прикрывал половик, но сейчас он, скомканный, валялся под печкой.

Крышка откинулась почти без скрежета – петли смазаны. Дрожащий электрический свет озарил земляной колодец, расширяющийся книзу, приставную лестницу, сбоку – примитивную лебедку из каната, двух колес с желобами и маленькой платформы, сколоченной из бруса. На дне хватало места, чтобы разместились несколько человек. Мы спускались по одному, проверяя на прочность перекладины лестницы.

Я спрыгнул, придержал Варвару. Мы сидели на корточках, светя фонарями. Здесь было на удивление убрано. Тот самый «легендарный» стеллаж, о котором писал в письме Федор Тимофеевич, сдвинули в сторону, заплесневелые банки составили вдоль стены. Нишу раскапывали, землю аккуратно складывали в кучу. В подполе пахло гнилью. На пятачке в четыре квадратных метра все было перетоптано. Понятно без слов. Вся компания сюда спустилась, осмотрела саркофаг, прошедший «предпродажную подготовку», отсюда Зелинская дозвонилась до Якушина. Потом при помощи простейшей тали саркофаг подняли на поверхность…

Варвара сидела на корточках, положив руку на земляной пол, закрыла глаза, не шевелилась. Что-то возвращалось в нее, понемногу, частями… Она открыла глаза, сглотнула.

– Саркофаг был герметично закрыт, – прошептала она. – Эти ребята молодцы, что не стали открывать, и Василий правильно сделал, что не полез внутрь – не всякий на его месте поступил бы так. Иначе тут такое бы творилось…

Я тактично помалкивал, старался не представлять, ЧТО именно бы тут творилось.

– Ты снова в строю? – пошутил я.

– Не знаю… Нет… Так, проблески… Здесь нет никакой отрицательной энергетики, Никита, это были наши люди, не замышлявшие зла. Василий радовался, что удастся сбыть штуку, которая досталась ему задаром, – он не лишен любопытства, но по крупному счету ему плевать, что находится в саркофаге. Этот человек не собирался менять деньги на знания… Зеленская радовалась, что все идет по плану, что она теперь будет на хорошем счету у Сергея Борисовича, осталось только довезти эту штуку до Новосибирска… У троих мужчин тоже не возникали неприличные мысли – я ничего такого не чувствую…

– Ладно, пойдем на воздух.

Мы выскользнули во двор, спустились с крыльца.

Уплотнились тучи. Такое ощущение, что небо опустилось совсем низко, приготовилось лечь на землю. Усилился ветер, теребя листву. У ограды, выходящей на улицу, имелось место для машины – здесь раньше Федор Тимофеевич ставил свой «газик». Площадка небольшая, могла вместить лишь один автомобиль. Обследовав парковку, я обнаружил, что трава примята. Я присел на четвереньки, стал ползать с телефоном. Совсем недавно здесь стояла машина – широкий протектор, отчетливый рисунок. Это вполне мог быть пикап «Форд» фирмы «Сибирский бастион». Зачем его бросать на улице, если можно завезти на участок? Ворота слабенькие, собраны из того же бруса и штакетника, что и остальная часть ограды. На замок они не запирались, имели примитивную скобу с крючком. Створки перекосились, но держались.

Я продолжал изыскания, освещал землю с пучками примятой травы и снова обнаружил брызги крови! На рябине, на штакетнике, на земле. Здесь было много следов. Я чувствовал волнение, хотя ничего нового не открыл. Опасения подтверждались. В финале своих изысканий я обнаружил стреляные гильзы от «макарова».

Все становилось на свои места. Я сидел на корточках, реконструировал картину событий. Люди Малыгина вынесли саркофаг из дома, видимо, стали загружать в пикап. Все при деле, внимание притупилось. Возможно, поставили «ларец» на землю, а может, уже втащили в кузов. В этот момент на них напали. Ворота были приоткрыты, просочилась нечисть. Сразу стали стрелять? Или охранники их вынудили, оказав сопротивление? Кто-то пробился в дом, хотел уйти через окно в спальне, но и его поймали?

– Есть идеи? – тихо спросила Варвара.

– Идеи есть, но ничего нового. Эти ниточки никуда не ведут. Надо людей опрашивать.

– Печально, – вздохнула Варвара. – На этом месте произошла отчаянная свалка, это все, что я чувствую. Пойдем спать, Никита. Утром пообщаемся с аборигенами.

– Хорошо. Еще минуту…