Я послушно шагнул вперед и, собрав халат на талии, начал завязывать завязки, глядя на гусиную кожу, которой покрылись спина, поясница и бедра Мэгги. С верхними двумя парами завязок я справился быстро, когда же дело дошло до третьего узла, я замешкался. Поглядев на меня через плечо, Мэгги покачала головой.

– Ты это нарочно!.. – сообщила она шепотом.

Я понял, что попался, но ничего не ответил. Оторвав новую бумажную простыню от лежавшего на тумбочке рулона, я сложил ее в несколько раз и постелил на то место, куда предстояло сесть Мэгги. Потом я помог ей взобраться на смотровой стол, а сам встал рядом, держа ее за руку и разглядывая подколенные упоры, сложенные таким образом, чтобы их не было видно. Увидев, куда я смотрю, Мэгги прошипела:

– Эй, ты о чем думаешь?

И снова она застала меня врасплох, но признаваться в этом я не собирался. Кроме того, в эти минуты я думал не только о том, о чем подумала Мэгги, но и кое о чем другом. Едва ли не больше всего меня беспокоил, так сказать, чисто физический аспект. После неудачных родов и четырех с половиной месяцев комы организм Мэгги наверняка ослаб, и я не мог не беспокоиться о том, как она перенесет предстоящие восемь месяцев новой беременности. Кроме того, меня тревожило, сумеет ли она справиться с эмоциональной нагрузкой. Восемь месяцев были достаточно большим сроком, чтобы вдоволь надуматься о том, не станут ли они последними в твоей жизни и не оставишь ли ты своего мужа воспитывать ребенка в одиночку. Или – еще хуже – не оставишь ли ты своего мужа бездетным вдовцом. В общем, у меня имелись некоторые сомнения, которые касались не только Мэгги, но и меня самого.

Ну и, пожалуй, последнее… Да, я вовсе не был уверен, что Мэгги сможет все это вынести, и был лишь отчасти уверен в себе. Лишь одно я знал совершенно точно: меня ожидают несколько мучительных месяцев, которые закончатся только тогда, когда я получу ответы на все вышеперечисленные вопросы. Вот только какими они будут, эти ответы?..

От всех этих мыслей у меня неприятно засосало под ложечкой. Не знаю, до чего бы я дошел, если бы спустя несколько минут в смотровую не вошел доктор Палмер. Лицо у него было усталое и раздраженное, но, учитывая количество пациенток, которых он уже принял и которых ему еще предстояло принять, это было как раз не удивительно. На его месте я бы выглядел гораздо хуже.

Усевшись на табурет на колесиках, Фрэнк испустил протяжный вздох и подъехал к нам поближе.

– Ну что, ребята, как дела? Держитесь?.. – Он пожал мне руку и по-хозяйски хлопнул Мэгги по коленке.

Мы вразнобой кивнули.

– Думаю, мне не надо сообщать вам то, что вы уже знаете?..

Мэгги слегка приподняла плечи.

– Значит, экспресс-тесты все показали правильно?

– Это довольно надежная штука, – кивнул он.

Мэгги посмотрела на меня. Я погладил ее по спине, а сам повернулся к Фрэнку – мне не хотелось, чтобы она что-то прочла по моему лицу или по глазам.

– Ну что ж, – небрежно проговорил врач. – Самое трудное позади, все остальное, можно сказать, пустяки. Можно немного расслабиться: ваш организм сам позаботится о дальнейшем.

Еще никогда слова постороннего человека не были столь пророческими, но тогда я этого не знал.

Тем временем Фрэнк вставил в уши стетоскоп и стал выслушивать сердце Мэгги, не переставая при этом говорить.

– Вы уже думали насчет имени? – спросил он.

– Нет, мы пока не заглядывали так далеко.

– Ну время у вас еще есть. – Он приложил стетоскоп к спине Мэгги, и она, без всяких просьб с его стороны, задышала медленно и глубоко. Некоторое время Фрэнк внимательно ощупывал ее позвоночник и мышцы спины, которые за прошедший год почти вернулись к норме.

– Что я могу сказать, Мэгги… – проговорил он наконец. – На мой взгляд, вы вполне здоровы, да и выглядите вы неплохо. Продолжайте в том же духе, и все будет хорошо.

Вошедшая медсестра помогла ему надеть белые резиновые перчатки, которые отчетливо щелкнули, когда он натянул их до конца. Мэгги легла на спину и положила ноги на упоры, а сестра намазала руки Фрэнка гелем.

Пока шел осмотр, я держал Мэгги за руку. Мне вдруг бросилось в глаза, что она накрасила пальцы на ногах ярко-красным лаком. И когда только успела?.. Вчера поздно вечером или сегодня утром? Тут я заметил, что Мэгги болезненно морщится, и перестал думать о пустяках.

– Не стану скрывать, – проговорил Фрэнк, закончив осмотр, – разрывы, которые у вас были, давно зажили – и хорошо зажили, но рубцовая ткань все же недостаточно эластична. – Он снял перчатки и бросил в мусорную корзину. – По мере того как ребенок будет расти, вы будете чувствовать себя несколько иначе, чем в первый раз. Не исключены локальные болевые ощущения, но не пугайтесь: это нормально. В общем, переведите дух… – Мэгги послушно вздохнула. – …И можете начинать красить детскую.

Медсестра вышла. Доктор двинулся было за ней, но на пороге остановился.

– Рад за вас, ребята, – сказал он искренне. – Я знал, что у вас все получится.

Мэгги просияла.

– Только постарайтесь все же быть поосторожнее. Никаких сверхусилий, никаких перегрузок. Просто живите как привыкли, побольше отдыхайте, обратите внимание на правильное питание и, разумеется, уделяйте друг другу как можно больше времени… – Он ткнул пальцем в мою сторону. – Я имею в виду супружескую близость. Одно свидание каждые два-три дня, ребята. Считайте, что я вам это прописал.

Мэгги сжала мою руку.

– Думаю, мы справимся.

Из-за плеча Фрэнка снова появилась медсестра.

– Я забыла вас взвесить, – сказала она, глядя на Мэгги. – Зайдите ко мне, когда оденетесь.

Они вышли, закрыв за собой дверь, и Мэгги бросилась мне на шею. Несколько минут мы стояли в смотровой и ничего не делали – только обнимали друг друга. Быть может, все действительно будет в порядке, думал я. Наверное, я просто перетрусил… Наверное.

Наконец мы вышли в холл, и Мэгги направилась к весам в углу. Воспользовавшись тем, что она отвлеклась, доктор Фрэнк тронул меня за плечо и поманил за собой пальцем. Мы отошли за угол, и он сказал:

– Вы как предпочитаете – как есть или?..

– Давайте как есть, – ответил я, прислушиваясь к доносящемуся из холла смеху моей жены.

Фрэнк понизил голос.

– Когда женщины, перенесшие во время родов серьезную травму, беременеют вновь, нередко бывает так, что их организм отторгает зародыш…

Я наклонился ближе, и он положил руку мне на плечо.

– Если это случится, имейте в виду: вы оба не имеете к этому никакого отношения. Это – естественная реакция организма, который стремится защититься от новой травмы. К счастью, ваша жена – сильная женщина, и тем не менее… Думаю, я не скажу ничего такого, чего бы вы не знали, однако вам необходимо иметь в виду: следующие несколько недель могут оказаться решающими. Поэтому, пожалуйста: никаких поездок на тракторе, никаких автомобильных аварий, никаких фильмов ужасов… словом, никаких потрясений, ни физических, ни эмоциональных – ничего такого, что могло бы спровоцировать последствия.